* * *
В процессе работы над данным материалом Ирина Яковлевна передала мне при личной встрече часть письма А.В. Вишневского, адресованного её матери Т.И. Гурылёвой.
ИШ: Ты прочитал это дурацкое стихоплётство Вишневского?
ЛЧ: Да, я прочитал, и у меня есть вопрос по этому поводу. Там есть явная нестыковка, потому что, судя по стихам, он даёт понять, что песню «Был шторм, канаты рвали кожу с рук…» он писал у вас за столом на Немировича! вы знаете её?
ИШ: Да.
ЛЧ: Она была написана в 69-м году. А по его стихам получается, что она была написана ещё в то время! Ну это же полный бред!
ИШ: Это он в тюрьме писал стихи.
ЛЧ: Мог ли Высоцкий у вас дома писать её за столом?
ИШ: Ну, может, он её обдумывал.
ЛЧ: Только обдумывал?
ИШ: Да. Он же очень активно общался со всеми новыми людьми!
ЛЧ: То есть, эта тема могла просто в воздухе витать?
ИШ: Да, может быть.
ЛЧ: Я тут с Марией Васильевной беседовал…
ИШ: Да ты что?!!
ЛЧ: …и целый час не мог от неё отвязаться!
ИШ (сильно удивляясь): Да???
ЛЧ: Вопреки вашим прогнозам.
ИШ: Ну, к старости люди меняются.
ЛЧ: Мне кажется, что тут дело даже не в старости и не в моём обаянии, а в том, что Мила-то померла уже семь лет назад…
ИШ: А, померла, да?
ЛЧ: Да. И она себя считает самым одиноким человеком на свете.
ИШ: У неё внучки всякие!
ЛЧ: Насчёт внучек она ни слова не говорила.
ИШ: Они в Израиле.
ЛЧ: Она сказала, что одинока абсолютно!
ИШ: Да что ты говоришь! Дай мне её телефон, ладно?
ЛЧ: Да прямо сейчас могу дать!
ИШ: Давай я запишу.
ЛЧ: (диктует телефон М.В. Бруновой.)
ИШ: Она где живёт сейчас?
ЛЧ: А я не знаю.
ИШ: Ведь тогда она жила на Садовом кольце, где Утёсов жил.
ЛЧ: А сейчас она живёт в другом месте, я так понимаю. По поводу того, что Брунов защищал Высоцкого, — да, она подтверждает! Я так удивлён! А мы об этом не знали.
ИШ: Как я тебе рассказала, да?
ЛЧ: Да, да, да! Причём, я её за язык не тянул, она сама начала! Но она ничего не знает — вроде бы Высоцкого вызывали в КГБ, а вроде бы нет.
ИШ: Ну, потому что я это помню, да. Ты про нас-то ей сказал? Про меня, про мать?
ЛЧ: Да, я сказал. Но она вас путает с какой-то ещё Ирой, вот в чём дело.
ИШ: Может (нрзб.).
ЛЧ: Дело в том, что она какие-то вещи с трудом понимала. А другая Ира, как она говорит, была уже в конце жизни Володи, у которой была мачеха, и эта мачеха её избила у них в подъезде. Но это было уже в 70-х годах.*
ИШ: Нет, я не в курсе. А мать мою она вспомнила?
(Собеседники обмениваются репликами относительно сложностей памяти. — Л.Ч.)
ЛЧ: А вот то, что касается прошлых лет — она вспоминала довольно чётко. А мои слова она не очень хорошо воспринимала.
ИШ: Но меня-то вспомнила?
ЛЧ: Вроде бы да. Я называл фамилию, она говорит, что фамилию она не помнит.
ИШ: Фамилию, конечно, она помнить не будет.
ЛЧ: Она говорит, что «Ира эта» и «Ира другая». То есть, для неё их две.
ИШ: Надо было ей напомнить Амиса и Тамару. Лет семь назад я её встретила случайно в антикварном магазине, она меня очень хорошо узнала.
ЛЧ: Но она вспомнила, что с Высоцким была такая Ира!
ИШ: Так мы с ней дружили, и даже ходили к ней с моим маленьким Артёмом в гости на Каретный. Мы дружили довольно-таки тесно. И они к нам в гости ходили с Борисом.
ЛЧ: Я, кстати, встретил Брунова за месяц до смерти на поминках Семёна Высоцкого! Я рядом с ним сидел.
ИШ: Да что ты говоришь!
ЛЧ: Да, да, да, он был на похоронах Семёна! Но он очень быстро убежал, и я с ним не успел договориться. Рюмку выпил, и его как ветром сдуло. И с Семёном он дружил, это же понятно.
ИШ: А какой телефон у Нелли в книжке?
ЛЧ: Е-2-61-01. Но она сразу узнала свой номер! И что меня удивляет — вот у неё, например, есть добавочный к домашнему номеру. А она мне ответила, что в то время это было в порядке вещей.
ИШ: Может быть. Мы-то жили в центре, а там считалось окраиной.
ЛЧ: Но дело в том, что добавочные обычно на предприятиях использовались.
ИШ: Ну, у нас на даче в Салтыковке был добавочный! За городом был, а по городу? По-моему, в «Просвещении» был добавочный.
ЛЧ: Это — да, ваш телефон рабочий с добавочным. А в Салтыковке добавочный был в 70-е годы ещё?
ИШ: Да.
ЛЧ: А потом уже всего этого не стало?
ИШ: Там телефон не стоял, потому что эту дачу захватил этот Аркадий, когда вышел из тюрьмы, и я не стала продлевать там договор, чтоб он им не пользовался.
ЛЧ: Дальше по книжке идёт Радик Муратов. А с ним никак не контачили?
ИШ: Нет.
ЛЧ: Рощин Миша?
ИШ: Ещё кто там?
ЛЧ: Много кто! Какой-то Розенблюм Юрий Борисович… Ромм…
ИШ: Маневич Изя есть там?
ЛЧ: Ёлки-палки! Мария Васильевна, без фамилии, В-1-10-18. Записано его почерком, но без фамилии. А Маневича нет.
ИШ: Это тоже приятель Амиса, они к нам приходили все.
ЛЧ: И с Володей у них могли быть отношения какие-то?
ИШ: Ну, такие… раньше ведь все ходили в гости друг к другу, чай пили, болтали.
ЛЧ: А кто такие Маневичи, чем занимались?
ИШ: Маневич был такой деляга, типа валютного торгаша, известный в центре человек. В Сочи вместе они ездили.
ЛЧ: С кем?
ИШ: С Амисом и с Бруновыми.
ЛЧ: Мария Васильевна мне рассказывала что-то про Сочи, да. А кто эти Маневичи, как их звали?
ИШ: Их уже не найдёшь, они, по-моему, эмигрировали. Они были старше, их, наверно, уже в живых нет. Были ещё приятели Добрины — евреи богатые. Но Добрина уже давно нет, он давно умер. Володя их, может, видел, но это несущественно.
(В ноябре 2010 г. я ещё раз беседовал с М.В. Бруновой. — Л.Ч.)
ЛЧ: Мария Васильевна мне рассказывала только что потрясающие вещи!
ИШ: Например?
ЛЧ: Она наконец-то сориентировалась, кто такая Тамара Гурылёва.
ИШ: Но она же мне звонила недавно.
ЛЧ: Да, она это помнит. Но в прошлый раз она не могла вспомнить фамилию решительно! И она мне обещала дать телефон Иры, с которой драка произошла в подъезде, и она говорит, что это вы!
ИШ: У нас была драка у Нелли в подъезде.
ЛЧ: Но она имеет в виду, что драка была у вас лично с мачехой.
ИШ: С мачехой была, правильно. Не с мачехой… а там был Кохановский, отец Володи, и моя мать — все они были там.
ЛЧ: Она говорит, что лично у вас была потасовка с мачехой, и тоже в подъезде, она говорит.
ИШ: Нет.
ЛЧ: Путает?
ИШ: Да. Потому что у неё с памятью… она мне говорит: «Ой, а ваш дом-то на Зубовском бульваре стоит!» Я говорю: «Ты что, Мария Васильевна, нет там нашего дома давно!» Она считает, что наш дом там есть.
ЛЧ: А в тот раз я ей и Зубовский называл, и Немировича — она ничего не помнила. А сейчас помнит.
ИШ: А про драку тебе всё Нелька расскажет. Я сама, собственно, тебе это могу сказать. Правда, я там себя немножко неприлично вела.
ЛЧ: Насчёт мачехи?
ИШ: Да. Я её послала куда подальше и назвала жидовкой пархатой. Это я тебе уже говорила. Кстати, на Зубовском бульваре построено новое здание на месте наших домов… вот этот ТАСС, или как оно называется… и наши окна выходили прямо в этот двор, там, где заканчиваются эти новые строения. Почему Брунова, видимо, и считает, что наш дом там сохранился.