ЛЧ: А в другие театры вы с ним не ходили?
ИШ: Нет. Я сама ходила.
ЛЧ: А он почему не изъявлял желания?
ИШ: Ну, они знали всё-таки о спектаклях. Тогда Ленком становился популярным…
ЛЧ: А в цирке не бывали?
ИШ: В цирке нет. Только в кино.
ЛЧ: А в ЦДЛ?
ИШ: Нет.
ЛЧ: Ведь там всё-таки был буфет!
ИШ: Я там работала потом.
ЛЧ: А когда вы там работали?
ИШ: После всех своих работ. Стаж мне нужно было продлить. Я была там секретарём.
ЛЧ: А в каких ресторанах вы бывали с Высоцким?
ИШ: Разные рестораны, которые в центре.
ЛЧ: Наверное, все?
ИШ: Многие, да. Знаешь, что он в Дубну ездил в 65-м году?
ЛЧ: В 65-м году?
ИШ: Да. В Дубну ездил. Он туда концерты ездил давать.
ЛЧ: Первый раз слышу! А в какое время хотя бы?
ИШ: Я точно не знаю. Но что-то зимой или осенью. Его туда приглашали, я туда не ездила. И он туда с удовольствием поехал.
ЛЧ: Это были выездные таганские бригады?
ИШ: По-моему, это был только его концерт.
ЛЧ: Сольный?
ИШ: Мне кажется, да.
ЛЧ: Очень интересно, потому что у него сольных-то не было в те годы.
ИШ: Но точно не могу сказать. А, может быть, и бригада какая-нибудь таганская была.
ЛЧ: Вы не помните, он ездил туда с ночёвкой?
ИШ: Этого не помню.
ЛЧ: А эта поездка не была ли связана с постановкой пьесы «Тихие физики»?
ИШ: Этого я не знаю.
ЛЧ: Песню «Марш физиков» он же писал к этому спектаклю!
ИШ: Нет, этого я не знаю.
ЛЧ: Вы к тому времени, к 65-му, 66-му году ощущали величину Высоцкого как поэта?
ИШ: Нет. Как только говорят: «Раньше был забулдыга-пьяница, а сейчас — великий русский поэт!» Это сейчас, в наше время. Но, кстати, ребята, с которыми он пьянствовал… какой-то армянин был, его друг по пьяни…
ЛЧ: Карапетян?
ИШ: Нет. Кочарян, по-моему.
ЛЧ: Лёва Кочарян?
ИШ: Нет, не Лёва Кочарян. Но он у них на Таганке проработал, но недолго.
ЛЧ: Арутюнян Эдик!
ИШ: Да, наверное. И когда Володя уже совершенно отключался пьяный, я начинала причитать, что мне достался такой пьяница, и что мне с ним делать… а этот Арутюнян и говорит: «Знаешь что, ты помолчи, это — гений!»
ЛЧ: Да, это примечательно! Это тогда ещё Арутюнян его ценил!
ИШ: Да. Он там недолго был, только первое время, потом он куда-то пропал. Потом ещё там был парень один, не помню его…
ЛЧ: Боря Буткеев был обычно третьим в их компании. Не он?
ИШ: Нет, по-моему, была какая-то такая украинская фамилия, симпатичный такой парень был.
ЛЧ: Горбаченко?
ИШ: Нет.
ЛЧ: Может, это Эйбоженко?
ИШ: Не то Кочман, не то…
ЛЧ: А, господи, Кошман?
ИШ: Кошман! А почему я сказала, украинская?
ЛЧ: Эдик Кошман.
ИШ: С Эйбоженко они мало общались.
ЛЧ: Эдик Кошман — подходит?
ИШ: Видимо, да.
ЛЧ: Дело в том, что он себя считал казаком и на каждом углу кричал об этом!
ИШ: Ну, может быть. Но он был симпатичный парень.
ЛЧ: И что он?
ИШ: Ну, вот в этой же компании он был, когда они пьянствовали. В это время они были все его друзья, а когда он трезвел, они были уже его совратителями.
ЛЧ: То есть Высоцкий потом говорил, что они споили его?
ИШ: Да.
ЛЧ: Получается, он к этому относился как-то двояко?
ИШ: Да.
ЛЧ: А Кохановский говорит, что вы тоже поддавали будь здоров! Я уж извиняюсь за вопрос…
ИШ: Тогда все мы поддавали, конечно! Но я лично утром не страдала.
ЛЧ: А в 68-м году вы не встречались, наверно, ни с Кохановским, ни с Высоцким?
ИШ: Нет. Когда я работала в ЦДЛе, я издалека увидела Игоря, но не стала подходить.
ЛЧ: И он не узнал вас?
И.Шалаева. 1964-1965.
ИШ: Нет. Я из деликатности. А так — мы у него часто бывали дома с Володькой и общались тесно. Кстати, вот эти мои фотографии молодые, которые ты переснял, Володя видел. Они стояли у меня дома, я их только что получила, он зашёл… но уже я замуж выходила, ему уже было всё равно. Он очень внимательно посмотрел и спросил: «Это что, свадебные?» Что-то я ему ответила, не помню. Я сказала: «Нет!»
ЛЧ: Так это в 66-м году было, получается?
ИШ: Может быть, да. Но он же забегал всё время.
ЛЧ: А сейчас, как вам думается, какое место Высоцкого в мировой поэзии?
ИШ: Ой, я не знаю. Я всегда его любила. Но не как поэта, а именно как барда. Потому что, конечно, его стихи воспринимаются с его гитарой, с его голосом и с пением.
ЛЧ: А вы не в курсе, ездил ли Высоцкий отдыхать с актёрами в Рузу? Это же актёрский дом отдыха.
ИШ: Вряд ли.
ЛЧ: А почему вряд ли, что, не до этого было?
ИШ: Да, я думаю, что не до этого.
ЛЧ: А вы Славу Савосина знали? Это его приятель, связанный с Большим Каретным. Он в «Место встречи…» играл шофёра у бандитов, лупатый такой.
ИШ: Ага. Нет, не помню его.
ЛЧ: Вот у него на дне рождения он был. Видимо, без Люси. Поэтому я подозреваю, что могли и вы быть.
ИШ: Может быть.
ЛЧ: День рождения Кочаряна 22-го января. Неужели не были?
ИШ: Нет. Дома с ним встречались. Кочарян его очень любил, болтали с ним, но на дне рождения я у него не была.
ЛЧ: Вы уверенно говорите, что не были, да?
ИШ: Нет. Он был известный, и я бы его не забыла.
ЛЧ: А почему известный?
ИШ: Он же его друг! Но на дне рождения — не знаю. Но, может быть, и были. Не помню.
ЛЧ: Вы мне как-то рассказывали о перстне, который вы заложили.
ИШ: Нет, я его не закладывала. Просто он говорит: «Давай пропьём!» У меня было большое кольцо с большим бриллиантом.
ЛЧ: То есть он увидел и предложил, да?
ИШ: Да. Но я передала его именно Бруновой тогда, встретилась где-то там… ну, в центре. Все были, в общем, в одном месте. Чтобы она матери передала его, потому что кольцо было очень дорогое. Он тоже так шутил, просто денег не было ни копейки.
ЛЧ: И из-за этого вам денег выдали немножко, да?
ИШ: Нет, нет.
ЛЧ: Или чтобы он не зарился на него, от греха подальше?
ИШ: Ну, да, чтобы от греха подальше. Кольцо было такое — серьёзное! Дорогое, на три карата.
ЛЧ: А почему отдали именно Бруновой?
ИШ: Она была приятельницей моей матери.
ЛЧ: А, то есть чтобы было вдвойне надёжно?
ИШ: Ну да.
ЛЧ: В начале моего знакомства с вами вы мне сказали, что кольцо заложили!
ИШ: Нет, нет, нет!
ЛЧ: Значит, я ошибся.
ИШ: Нет, я его никуда не продавала, потому что я знала, что оно очень дорогое. И я не могла с ним расстаться, тем более оно было не моё, и я знала, что меня дома за него удушат!
ЛЧ: А мне Карпюк рассказывал, как он для вас справку делал за эти прогулы. Это как было?
ИШ: Ну, может быть. Потому что мы с ним прогуляли недели две или месяц, по-моему, я на работе не появлялась.
ЛЧ: Понимаете, месяца не получается по табелю театра.
ИШ: Ну, может быть, неделю-две. Но вот казалось, что очень долго.
ЛЧ: В театре он отмечался.*
ИШ: Тоже его разыскивали. И матери звонили моей. А его могли в театре и отметить, чтоб не было прогулов. Любимов его выручал всегда.
ЛЧ: А что, разве сам Володя не мог вам помочь со справкой?
ИШ: Чего-то мы с ним старались делать через Свидерского. Но не получилось.
ЛЧ: А почему он не сделал?
ИШ: Не знаю. Но тогда же с этим строго было, был надзор по районам над людьми.
ЛЧ: Свидерский хотел делать справку только вам или ему тоже?
ИШ: Нет, только мне.
ЛЧ: А ему почему не хотел делать?
ИШ: Ну, в театре же знали, что он был в таком состоянии. В этих случаях там редко нужна была справка.
ЛЧ: А Свидерский же работал по столовым!
ИШ: Он где-то в МИДе, по-моему, работал.
ЛЧ: А, уже в МИДе, да, да, да!
ИШ: И мы куда-то там ездили в МИД, но справку не смогли мне сделать. Тогда было очень строго с этим делом!
ЛЧ: С прогулами — да. Тунеядство, и всё такое.
ИШ: Да.
ЛЧ: Через какое время Свидерский пытался делать справку: сразу, тут же?
ИШ: Не могу тебе сказать.
ЛЧ: А что вам было за этот прогул по работе?
ИШ: Да ничего.
ЛЧ: Поругали и успокоились, да?
ИШ: Да. Но меня все тоже любили.
ЛЧ: Но знали, что вы с Высоцким знакомы?
ИШ: Ну да.
ЛЧ: А это как-то влияло на ваше положение? Хоть он тогда не настолько был известный.
ИШ: Нет, абсолютно не влияло. Тогда его считали просто за шпану.
ЛЧ: А вы Семёна Владимировича знали?
ИШ: Отца?
ЛЧ: Да.
ИШ: Нет. Только единожды — когда он нас отыскал у Нелли. Ну, я рассказывала, по-моему.
ЛЧ: У Рачевской. Нет, я не слышал об этом ничего.
ИШ: В общем, когда мы пропадали-пропадали… потом нам, наконец, уже некуда было приткнуться, мы позвонили Нелли, подруге моей. Она говорит: «Ой, ну, конечно, куда вы пропали, приезжайте, я вас жду, мы так давно не виделись!»
ЛЧ: Это во время того самого загула ноябрьского, да?
ИШ: Да.
ЛЧ: А вот Кохановский мне очень интересные вещи рассказывал, что когда вы с ним пропали — он ездил вас искать!
ИШ: Они не ездили, они поехали нас брать целенаправленно.
ЛЧ: То есть это было не постоянно, а только один раз?
ИШ: Да. Отец вместе с Кохановским, мачеха Женя и моя мать! Все вместе они были, вот когда мы Нелли позвонили. А у неё отец работал в Госплане, курировал Молдавию. Вино, хороший стол — она очень гостеприимная была. Вот мы, значит, к ней приехали, голодные, измученные, без копейки денег. Это была лютая зима.
ЛЧ: До Нового Года?
ИШ: Наверное, до Нового… нет, наверное, после. Потому что Новый Год мы встречали вместе с Игорем. Мы расслабились, сели за стол. Вдруг — звонок в дверь, и все они врываются!
ЛЧ: Вчетвером?
ИШ: Да.
ЛЧ: Интересное дело!
ИШ: Кохановский, моя мамаша, отец и мачеха. Они сцепились с Кохановским…
ЛЧ: Володя с Игорем?
ИШ: Да. Он его, значит, по-моему, ударил несколько раз башкой об стену!
ЛЧ: Володю?
ИШ: Нет, наоборот, Володя Кохановского.
ЛЧ: Так вроде Кохановский спортсмен!
ИШ: Нет, как-то он его ухитрился, значит, обезвредить…
ЛЧ: Ого!
ИШ: …я их послала всех на три буквы, обозвала эту мачеху жидовкой пархатой почему-то… (Смеётся.) Это мне напомнила Нелли недавно. И мы с ним схватились за руки и убежали, всех их оставили.
ЛЧ: А что ж они, не могли вас тормознуть, что ли?
ИШ (смеётся): Не могли!
ЛЧ: У вас такая была энергия?
ИШ (смеётся): Да!
ЛЧ: А отец что говорил? Он же обычно такой грозный был!
ИШ: Что он говорил — я точно не помню. Недавно, кстати, появилась публикация в «Мире новостей» в двух номерах, кто-то там его воспоминания опубликовал, как он Марину крыл.
ЛЧ: Было дело.
ИШ: Не читал ты?
ЛЧ: Я не читал, но я знаю и так. Да, да, да.
ИШ: Я Нельке это передала, она так возмущается!
ЛЧ: Ну, он военный был — чего там говорить!
ИШ: Ну, да, солдафон.
ЛЧ: Интересно получается, вы ходили и прятались, и кто же вас мог выдать, что вы у Рачевской?
ИШ: Она сама и выдала.
ЛЧ: Нелли Семёновна?
ИШ: Да. Я сама у неё спросила: «Ты чего меня сдала-то вообще?» А она говорит, что моя мать орала: «Всё, погибает человек!» Она и выдала. Как мы только появились — она тут же позвонила.
ЛЧ: Какой человек погибает?
ИШ: Ну я, в смысле! На Володьку-то ей было наплевать.
ЛЧ: Вот интересно, вроде бы с одной стороны в гости приняла, и тут же сдала!
ИШ: Она специально и приняла, чтобы мы пока посидели и очухались, а они все понаехали. (Смеётся.)
ЛЧ: То есть такие меры были приняты, потому что его ни в театре не было, нигде? Причина же в этом, получается?
ИШ: Ну, да, да, да.
ЛЧ: А я так понял со слов Кохановского, что он постоянно ездил вас искать.
ИШ: Может быть, постоянно где-то искали, но к Нелли они приехали целенаправленно.
ЛЧ: Вы так и не вспомнили, у кого вы с Высоцким были в Переделкино?
ИШ: Нет, не могу вспомнить.
ЛЧ: У кого-то из писателей?
ИШ: Ну, да, да.
ЛЧ: И ещё вы мне как-то пытались рассказать о посещении Кочаряна.
ИШ: А Володя водил туда всех своих девушек и своих знакомых!
ЛЧ: А вы там ночевали? Там же квартира огромная была!
ИШ: Не могу сказать… нет, по-моему, нет. Потому что мы жили рядом.
ЛЧ: Странно, потому что там ночевало пол-Москвы!
ИШ: Ну, может быть… я уже не могу сказать… по-моему, нет.
ЛЧ: Или, может, вам там атмосфера не понравилась?
ИШ: Да, наверное.
ЛЧ: Насколько я знаю, кое-кто мне рассказывал, что там к женщинам относились не очень.
ИШ: Да нет, нормально там было.
ЛЧ: А кого вы там видели?
ИШ: Ой… ну, по-моему, Макаров там был, Кохановский там был. А так кого-то я вспомнить не могу.
ЛЧ: Опять же поддача там шла, наверно?
ИШ: Нет, в тот период, когда мы там с ним были — это было в начале знакомства, — он не пил.
ЛЧ: Ах, это в самом начале!
ИШ: Да. Он потом развязал, на дне рождения у Свидерского.
ЛЧ: А у Кочаряна не писали на магнитофон?
ИШ: Нет, нет.
ЛЧ: Кстати, Инна вас не вспомнила. Говорит, что он многих приводил.
ИШ: Ну да. Он всех водил по одним и тем же местам.
ЛЧ: А на Немировича Высоцкий ночевал когда-нибудь?
ИШ: Не помню… нет. Нет, видимо. Потому что там очень маленькая была квартира. И там ночевать могли только тогда, когда не было старших.
ЛЧ: А что Высоцкий вам посвящал?
ИШ: Не могу сказать, не знаю.
ЛЧ: Ну, вот вы мне тогда говорили, что вроде как он сказал, может быть, полушутя, что он вам посвящает «Я однажды гулял по столице…».
ИШ: В общем, да, кажется, было такое.
ЛЧ: И вы сказали, что якобы у Дубровина, но на записи этих слов нет — 100%!
ИШ: Особенно ничего не посвящал.
ЛЧ: А не особенно?
ИШ: Не знаю.
ЛЧ: Ничего не собирался для вас писать? Он для многих собирался писать!
ИШ: Но мне он об этом не говорил. Я просто не помню этого.
ЛЧ: А как вы собрались на Новый год у Фивейского? вы его знали уже до этого?
ИШ: Нет, я не знала. Просто надо было отпраздновать Новый год.
ЛЧ: А это чья идея была?
ИШ: Ну, конечно, не моя. Меня пригласили — я пошла.
ЛЧ: Кто именно пригласил?
ИШ: Володя, естественно.
ЛЧ: А от Кохановского тоже было приглашение вам?
ИШ: Не думаю.
ЛЧ: Вы там весь день пробыли или как? 31-го он вообще-то в театре был.
ИШ: Ну, мы Новый год там встречали. А что было потом — я уже не помню.
ЛЧ: Или вы пришли просто к ночи?
ИШ: Да, видимо, так. Но потом, днём тоже чего-то там доедали, допивали.
ЛЧ: Днём 1-го, да?
ИШ: Да.
ЛЧ: На Новом году Высоцкий выпивал?
ИШ: По-моему, нет. Нет, нет.
ЛЧ: Не выпивал по причине, что уже вылечился?
ИШ: Я не помню. Он был нормальный.
ЛЧ: А вы там больше не появлялись?
ИШ: Больше нет, по-моему.
ЛЧ: И с Фёдором этим вы больше не пересекались?
ИШ: Не могу вспомнить сейчас.
ЛЧ: Но вы мне тогда более подробно рассказывали, что какие-то анкеты там были!
ИШ: Анкеты, да, да, да, были!
ЛЧ: Анкеты какого толка, что это такое?
ИШ: Какие-то такие в полушутливых тонах.
ЛЧ: Какие вопросы были?
ИШ: Нет, не могу вспомнить.
ЛЧ: Это вопросы были к каждому, да?
ИШ: Да, да.
ЛЧ: И каждый заполнял своей рукой?
ИШ: Да.
ЛЧ: То есть эти анкеты уже были пофамильно расписаны?
ИШ: Ну да.
ЛЧ: Так значит, уже знали, что придёте конкретно вы, что придёт конкретно он, видимо, так?
ИШ: Может быть, не могу сказать.
ЛЧ: Эта затея с анкетами была, видимо, Кохановского?
ИШ: Может быть.
ЛЧ: А вы не помните, у кого они остались, там же? Или у Кохановского?
ИШ: Если они вообще целы… не знаю.
ЛЧ: Да у него всё цело, просто он сейчас вообще ни с кем не разговаривает.
ИШ: Чего?
ЛЧ: А он такой замкнутый стал.
ИШ: Он тогда не был замкнутым. Иногда я его вижу по телевизору, но очень редко.
ЛЧ: А вот лет двенадцать назад он охотно общался!
ИШ: Может, постарел? Но он такой, очень дружелюбный был.
ЛЧ: Дружелюбный и общительный — это многие отмечают.
ИШ: И общительный, да.
ЛЧ: Кохановский мне сказал, что к этому Новому году Высоцкий придумал какой-то текст на мелодию из «Путёвки в жизнь» — «Вот умру я, умру я, похоронят меня…», не помните такого?
ИШ: Нет. Но он всё время придумывал чего-то.
ЛЧ: А что-то из этих придумок не можете вспомнить?
ИШ: Нет.
ЛЧ: В смысле, на текущую тему он что-то придумывал, так? Как капустник?
ИШ: Ну да. А ты не знаешь, жива Мила, дочка Бруновых?
ЛЧ: Насчёт её я не знаю. Но, как Игорь мне рассказывал, она здорово поддавала.
ИШ: Да. Она за какого-то еврея вышла замуж. Он-то в Израиле живёт, а про неё я ничего не знаю.
ЛЧ: А Кохановский с ней где-то на том этапе и расстался, где-то в тех годах.
ИШ: Да?
ЛЧ: Да, да, да, это он сам мне сказал.
ЛЧ: Есть ещё в записной книжке Гурарий Самарий Михайлович.
ИШ: Нет, не знаю.
ЛЧ: А вот Кохановский говорит, что он был как-то связан с этим Новым годом в мастерской.
ИШ: Нет, такого не знаю. Но там было народу очень много, понимаешь? И всех запомнить невозможно.