ВЫСОЦКИЙ: время, наследие, судьба

Этот сайт носит некоммерческий характер. Использование каких бы то ни было материалов сайта в коммерческих целях без письменного разрешения авторов и/или редакции является нарушением юридических и этических норм.


Ирину Яковлевну ШАЛАЕВУ
опрашивает Лев ЧЕРНЯК

(компиляция бесед 2004—2010 гг.)


Стр. 1    (На стр. 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13)


В начале 1990-х бывшая сотрудница издательства «Просвещение» Тамара Павловна Толорая рассказала в беседе со мной, что в свое время присутствовала на бардовском вечере дома у Марка Дубровина, где среди приглашённых была любимая женщина Высоцкого Ирина Шалаева (в замужестве Лазебная). Больше того, Тамара Павловна смогла дать мне её номер телефона. Перезвонив, я практически с первых слов, прозвучавших на другом конце провода, понял, что знаю этот бархатный голос по фонограмме «Дуэт». В январе 1993-го года мы условились с Ириной Яковлевной о встрече, которая состоялась в её квартире на юго-западе Москвы. К сожалению, атмосфера была довольно напряженной: в любую минуту мог появиться супруг Ирины Яковлевны, который с самого начала их отношений достаточно нервно реагировал на имя Высоцкого. Мы переместились к её подруге в район площади Гагарина, но стоило мне достать диктофон, как Ирина Яковлевна категорически запретила им пользоваться. Пришлось её рассказ сжато конспектировать на бумагу, а затем расшифровывать — и, как выяснилось, ошибок я наделал немало. Шло время, я регулярно поддерживал с ней связь, надеясь на спокойный разговор под запись, но обстоятельная беседа всё время откладывалась. Несмотря на то, что я не раз бывал у неё дома, всякий раз присутствие мужа исключало возможность воспоминаний о Высоцком. Всё, что тогда удалось, — несколько раз записать наши очень короткие телефонные беседы. Только в 2010 году я решился форсировать события и провести подробный опрос — тоже по телефону.

Публикуемый текст является компиляцией более чем двух десятков бесед с И.Я. Шалаевой, состоявшихся за 18 лет нашего знакомства. Мы по многу раз возвращались к одним и тем же темам, поэтому налицо повторы, которые я сознательно не стал исключать. На сегодняшний день Ирина Яковлевна не возражает против публикации её свидетельств.


ЛЧ: Вы говорите, что вы жили на улице Немировича-Данченко. Вы родились там, да?

ИШ: Нет. И на Зубовском бульваре ещё у нас была квартира.

ЛЧ: Сколько квартир вообще было в этом доме?

ИШ: Там, понимаешь, со стороны самой улицы было ателье.

ЛЧ: Именно в вашем доме?

ИШ: В нашем доме. А мы жили за стенкой этого ателье. Арочка была.

ЛЧ: Квартир 5 было в доме?

ИШ: Ну, было, да.

ЛЧ: А номер квартиры вашей?

ИШ: Не помню.

ЛЧ: А с какого времени вы жили на Немировича-Данченко?

ИШ (долго думает): Не знаю… что-то в конце 50-х мы туда переехали, наверно.

ЛЧ: На этой улице просто так люди не живут, надо для этого какую-то родословную иметь, чтобы там жить.

ИШ: Да нет, это сейчас так. А раньше-то было нормально, можно было меняться откуда хочешь, куда хочешь.

ЛЧ: То есть у вас родители не артисты, не писатели?

ИШ: Нет, нет.

ЛЧ: Просто поменялись и попали именно туда, да?

ИШ: Да.

ЛЧ: Раньше так было?

ИШ: Там сейчас нет этого дома, это был маленький дворик, маленькие двухэтажные дома.

ЛЧ: Какой номер дома у вас был?

ИШ: Сейчас не могу сказать. Улица Немировича-Данченко, дом 12, по-моему. Это было ближе к ресторану, вот напротив — там такие дворы были, ресторан «Астория». Сейчас он «Центральный» называется. В этом ресторане снимали, кстати, «Место встречи».

ЛЧ: Это на улице Горького?

ИШ: Да, да.

ЛЧ: Ближе к арке?

ИШ: Да.

ЛЧ: А в 93-м году вы мне называли свой адрес: Немировича-Данченко, 4/6.

ИШ: Ну, если называла… сейчас я уже не помню.

ЛЧ: А почему дробь? Он разве на углу был?

ИШ: Почти.

ЛЧ: А от Севы какой ваш дом, если от него считать?

ИШ: Сева жил ближе к Пушкинской улице, а я ближе к улице Горького, я прямо напротив ресторана «Астория».

ЛЧ: На Севиной стороне?

ИШ: Нет, напротив.

ЛЧ: А на каком этаже вы жили?

ИШ: На первом. Там одноэтажные были домики. Ты понимаешь, это надо знать Москву тех времён! Ты не можешь себе это представить, что это было!

ЛЧ: Ну, почему, немножко могу, мне же рассказывают.

ИШ: Нет, ты не можешь! Это был тихий спокойный город с двориками, ночью можно было тихо гулять.

ЛЧ: Как мне Трещалов рассказывал, можно было в окно зайти, кто на первом этаже жил.

ИШ: Можно было, да.

ЛЧ: То есть и у вас такая система была, да?

ИШ: Нет, у нас не в окно, но… прямо с улицы входили в квартиру. Ну, квартира — это громко сказано. Там 13 метров была всего одна комната, два метра кухонька, рядом душ. И вот так жили все очень тесно, но весело, хорошо. Все ходили друг к другу чай пить, разговаривать.

ЛЧ: Без звонков, да?

ИШ: Ну, практически да. В комнате было два зарешеченных окна.

ЛЧ: Сами зарешетили?

ИШ: Ну, конечно. А за нашими окнами был двор, сзади дома. По-моему, тут даже второго этажа не было. Потому что мы там делали душ сами и выводили эту трубу. Значит, там второго этажа не было. И за эту трубу пожарники всё время ходили и брали с нас взятки.

ЛЧ: Большие взятки брали?

ИШ: Ну, какие там большие! Но они грозили, что они разрушат наш душ.

ЛЧ: Так, вот, чтобы я представлял, нарисуйте тогда, пожалуйста, планы квартир на Немировича и на Зубовском!

ИШ: Хорошо.

ЛЧ: А не осталось у вас фотографий дома на Немировича, на Зубовском?

ИШ: Не осталось.

ЛЧ: А на Зубовском такого же типа был дом?

ИШ: Нет, там был немножко другой.

ЛЧ: Квартир столько же было примерно?

ИШ: Нет, там больше. Там был двухэтажный капитальный дом.

ЛЧ: А Добронравова Елена, которая актриса, — это соседка ваша была по Немировича?

ИШ: Нет, я её не знаю.

ЛЧ: А вы какого года рождения?

ИШ: 41-го 29-го марта.

ЛЧ: На три года у вас разница была с Высоцким, значит?

ИШ: Да.

ЛЧ: Вы в Москве родились?

ИШ: Не в Москве. Мать москвичка, отец тоже. Он был военный. Они были «оккупанты» прибалтийские. А родилась я в Риге.

ЛЧ: А в Москве вы с каких лет?

ИШ: С младенчества, двух лет не было, как они меня привезли к бабке. Потому что они ездили где-то по Киеву.

ЛЧ: А учиться вы начали в Москве?

ИШ: Да, конечно.

ЛЧ: А школа какая у вас была?

ИШ: Школа была за городом. Сейчас это Москва, а тогда был загород.

ЛЧ: А где это?

ИШ: Ховрино.

ЛЧ: Сейчас, наверно, уже нет этой школы, да?

ИШ: Нет, кстати, лет пятнадцать назад она была.

ЛЧ: А это на какой улице?

ИШ: Не помню.

ЛЧ: А ВУЗ какой у вас был?

ИШ: Я в редакционно-издательском техникуме училась.

ЛЧ: Какие годы?

ИШ: 60-й, наверно, или 58-й — я уже забыла.

ЛЧ: Что, два года?

ИШ: Да.

ЛЧ: Незаконченное?

ИШ: Законченное.

ЛЧ: После десятилетки, наверно?

ИШ: Да, да.


Тамара Ивановна Гурылёва

ЛЧ: Мать, значит, Тамара Ивановна у вас, да?

ИШ: Да.

ЛЧ: Гурылёва, правильно?

ИШ: Правильно.

ЛЧ: А отца как звали?

ИШ: Яков Тихонович.

ЛЧ: Фамилия Шалаев, да?

ИШ: Да.

ЛЧ: А судьба вашего отца?

ИШ: Мой отец после войны сразу умер в сорок седьмом году, ему лет сорок было. Дедушка мой был, между прочим, наркомом внешней торговли! Иван Иванович Гурылёв. В тридцать седьмом году его повесили.

ЛЧ: А вы в семье один ребёнок?

ИШ: У отца ещё были дети, но я с ними не зналась.

ЛЧ: День вашего знакомства с Высоцким очень мне интересен! Он случайно не был вблизи с днём снятия Хрущёва?

ИШ: Нет, это было уже позже. Это было при мне.

ЛЧ: Что «при мне»?

ИШ: Ну, все эти разговоры о снятии, что завтра-послезавтра его снимут.

ЛЧ: Вот так даже?

ИШ: Да.

ЛЧ: Ух ты, это интересно!

ИШ: За несколько дней.

ЛЧ: Его сняли 14-го октября. Значит, вы познакомились где-то примерно числа 10-го, да?

ИШ: Ой, этого я не помню.

ЛЧ: Ну, если за несколько дней, то получается примерно так — вблизи 10-го числа.

ИШ: Но это было не прямо в момент знакомства, а уже были знакомы достаточно близко.

ЛЧ: Ах, уже были знакомы?

ИШ: Да.

ЛЧ: То есть познакомились где-то в сентябре?

ИШ: Ну, видимо, может быть, так.

ЛЧ: То есть ваше знакомство состоялось до снятия Хрущёва?

ИШ: Да, до. Ну, может, в самых первых числах октября, может, в конце сентября. Но это было осенью.

ЛЧ: По историческим справкам речь о снятии пошла именно 13-го, всего лишь за день!

ИШ: Нет, даже не за день, а дня за два-три. Я так помню.

ЛЧ: Хорошая погода была?

ИШ: Ну, нормальная, наверное, погода была.

ЛЧ: А по одежде, это были осенние курточки?

ИШ: Да. Потому что это мы были знакомы, и уже по ВТО пошла весть, что через несколько дней его снимут.

ЛЧ: Но на Таганке ВВ уже точно был, да?

ИШ: Да!

ЛЧ: На момент знакомства вы были свободны, да?

ИШ: Ну, естественно.

ЛЧ: Вы помните ваш разговор с Высоцким при знакомстве, что он сказал, что вы сказали?

ИШ: Я помню, что Нелька сказала: «Володя, вот девушка, которая очень любит твои песни, которой очень нравится твой голос и твои песни!» И он тут же завертелся вьюном, сразу стал собирать компанию. Он был тогда непьющий.

ЛЧ: А он что конкретно ответил?

ИШ: Не помню.

ЛЧ: Он удивился этому знакомству?

ИШ: Нет, он, наверно, не удивился, но у него засверкали глаза и он стал собирать по ВТО компанию в место, где можно собраться.

ЛЧ: И вы ещё сказали, что тут же вы пошли куда-то на домашний концерт.

ИШ: Да, он собрал тут же концерт.

ЛЧ: Из кого он собрал?

ИШ: Знакомых собрал всех по ВТО: решил со мной поближе познакомиться.

ЛЧ: И из-за этого знакомства он сделал такой сюрприз, да?

ИШ: Да. Его же знали, в ВТО же все свои актёры были!

ЛЧ: И поехали куда, вы говорили?

ИШ: В район Таганки, какая-то была свободная квартира.

ЛЧ: Не к Рамзесу случайно?

ИШ: Ой, не знаю.

ЛЧ: Не знаете вы его, да?

ИШ: Не знаю.

ЛЧ: А в какое место возле Таганки?

ИШ: Тоже не могу сказать точно, потому что мы оттуда долго искали такси, ехали на такси. Но в районе Таганки — это точно.

ЛЧ: Его не записывали на этой квартире?

ИШ: Нет. Нет. Наверное, нет. Тогда ведь не было диктофонов, и магнитофоны мало у кого были. Думаю, что было без записи.

ЛЧ: А что это был за дом, какого склада хозяева?

ИШ: Ой, я не знаю. Это он собрал компанию, и кто там и чего — я не знаю. Большая была квартира.

ЛЧ: Вы ещё говорили, что именно там он с Абдуловым пел дуэтом.

ИШ: Да. Они вообще часто пели так, Севочка часто ему подпевал. Когда я первый раз была у Севы, была точно такая же ситуация, как описано в книге у Кудрявова — горы грязной посуды… словом, как он молодой жил, так он и закончил свою жизнь.

ЛЧ: А объяснения в любви были со стороны Высоцкого?

ИШ: Да, были очень бурные.

ЛЧ: Это было в первый же день?

ИШ: Нет, не в первый. Он сказал, что в первый день про это никогда не говорит. Спустя какое-то время.

ЛЧ: Суеверие такое у него было?

ИШ: Нет. Что он пока не разобрался в своих чувствах — в таком плане.

ЛЧ: Высоцкий вас называл только по имени или какие-то другие имена у вас были?

ИШ (долго думает): Ему очень нравилась моя фамилия.

ЛЧ: Почему?

ИШ: Ну, Шалаева… «шалава» у него в песнях. Всем знакомым говорил: «Знаешь, как её фамилия?!»

ЛЧ: Все песни про шалав связаны с вашей фамилией — это он имел в виду?

ИШ: Нет, они раньше были. Когда он узнал, что у меня фамилия Шалаева — ему это очень понравилось!

ЛЧ: То есть он как бы фамилию передразнивал или гордился, что такое совпадение?

ИШ: Да, ему это очень нравилось. Он вообще был человек с большим юмором.

ЛЧ: Свидерский мне говорил, что он любил издеваться над вашей фамилией.

ИШ: А Свидерский помнил, да? Его нет в живых, да?

ЛЧ: Да, в 2003-м году умер.

ИШ: В общем, моя фамилия приводила его в восторг. И всем он об этом говорил.

ЛЧ: Прямо всем подряд?

ИШ: Ну, когда собирались, говорил приятелям.

ЛЧ: Или в связи именно с песнями?

ИШ: Да.

ЛЧ: А как скоро он вам позвонил после первой встречи?

ИШ: На следующий день.

ЛЧ: А что было на следующий день? Опять какие-то походы?

ИШ: Ну, наверно. Тогда были очень тихие улочки, в центре можно было гулять полно́чи.

ЛЧ: Но ресторан до определённого времени работал, я знаю.

ИШ: Все рестораны тогда работали до определённого времени.

ЛЧ: Кроме Внуково.

ИШ: Да, во Внуково уже богатые ездили на своих машинах.

ЛЧ: А во Внуково вы с Высоцким бывали?

ИШ: С Высоцким — нет.

ЛЧ: Вы до этого знали его песни?

ИШ: Да, когда услышала его голос, и вообще — просто его песни…

ЛЧ: То есть первой причиной был именно голос?

ИШ: Да.

ЛЧ: А потом, видимо, сразу же и тексты оценили?

ИШ: Да, конечно.

ЛЧ: Ну, как обычно бывает по восприятию, да?

ИШ: Ну да.

ЛЧ: А услышали задолго до этого?

ИШ: Ну да, как появились записи.

ЛЧ: Ну, появились они — 63-й год, даже, может быть, самый конец 62-го.

ИШ: Вот когда они появились, я спрашивала у своих подруг. У меня тоже была подруга, студентка из МХАТовской студии.

ЛЧ: И эти песни стали вашей особой привязанностью?

ИШ: Ну, да. Мне просто очень нравились его песни, его голос.

ЛЧ: То есть всё вместе?

ИШ: Да. И я их спрашивала, кто он такой. Они говорили: «Да это наш, мы его знаем хорошо!»

ЛЧ: А кто вам говорил, что «знаем хорошо»?

ИШ: Нелли, и ещё одна моя подруга, которой уже нет в живых.

ЛЧ: Это кто?

ИШ: Это такая Галя Новикова.

ЛЧ: Что-то незнакомое. А она его откуда знала?

ИШ: Они вместе учились с этой Неллей на одном курсе. Она ушла.

ЛЧ: Её отсеяли?

ИШ: Видимо, да. Но мы дружили втроём: Новикова, Рачевская и я. Но с Новиковой я больше дружила на каком-то этапе.

ЛЧ: Какие совпадения: я только что беседовал с Ситко Еленой Борисовной, и она мне перечислила всех отсеянных. Но её не назвала.

ИШ: Но её где-то со второго курса отсеяли. Они не на одном курсе с ним учились, они или старше или младше.

ЛЧ: Ну, тогда другое дело.

ИШ: Просто в одной студии. И знали его. А ты знал, что он в студии был женат кратковременно?

ЛЧ: В смысле, на Изе?

ИШ: Нет, перед ней ещё был у него какой-то брак.

ЛЧ: Это он сам сказал?

ИШ: Это известный факт.

ЛЧ: Я не знаю такого факта. А что за брак?

ИШ: Это была такая пылкая влюблённость, и они даже потом юморили по этому поводу, что признали его незаконным, несостоявшимся, и что ему удалось с этим быстро разделаться. Но Нелли этого не помнит. Высоцкий очень часто бывал у Нелли.

ЛЧ: Незаконным, так как не были расписаны?

ИШ: Ну, что-то да. Но какой-то брак там был, или роман, то ли он собирался жениться. И от Нелли толку больше, чем от меня, потому что она его больше знала. Ну, если при мне Нина Максимовна сказала: «Володя, ты хочешь жениться четвёртый раз!»*

ЛЧ: Да может, она шутила?

ИШ: Нет, нет, нет.

ЛЧ: А до знакомства с Высоцким вы в ВТО бывали по каким поводам?

ИШ: Подруга моя была артисткой. А туда можно было только по артистическому пропуску попасть.

ЛЧ: Нелли, да?

ИШ: Да. Так просто не пускали. Ну, какие-то знакомые были, и потом там было очень дёшево, очень хорошо, весело.

ЛЧ: А какие ещё знакомые, кроме Рачевской и Новиковой?

ИШ: Вот они и были. А потом там у Володи было полно знакомых, когда я с ним уже ходила.

ЛЧ: Но это уже через него?

ИШ: Ну, конечно!

ЛЧ: А вы Беспалову откуда знали?

ИШ: Кто это Беспалова?

ЛЧ: Нелли Беспалова.

ИШ: Беспалову Нелли я не знаю.

ЛЧ: Вы мне сказали, что она вас познакомила с ним.

ИШ: Её фамилия Рачевская.

ЛЧ: Рачевская, да. Это же она по мужу Рачевская?

ИШ: Нет, она не меняла фамилию. По-моему, не по мужу, она по отцу.

ЛЧ: Так у неё муж Рачевский!

ИШ: Нет. Это её фамилия девичья.

ЛЧ: Ну, ладно, это мы проверим. А почему она то Нелли, то Наталья?

ИШ: Она Наталья не была никогда. Она, кстати, сейчас приехала. Она в Москве, завтра с ней увижусь.

ЛЧ: А не дадите мне телефон её?

ИШ: Это надо у неё спросить. Она вся занятая, она лечится, делами занимается. Я должна предварительно у неё спросить.

ЛЧ: А мы же её в Казани ищем по справочникам — нет её нигде!

ИШ: У неё подданство не наше.

ЛЧ: А, вот в чём дело!

ИШ: Она давно уже не гражданка России, лет двадцать. Она уехала, замужем за иностранцем была.

ЛЧ: А Ефим?

ИШ: Ефим — это кто?

ЛЧ: Муж её.

ИШ: Да не было у неё мужа Ефима!

ЛЧ: Странно.

ИШ: Ты чего-то перепутал.

ЛЧ: Я точно знаю, что был. Я ж с казанскими людьми общался!

ИШ: При чём тут казанские?

ЛЧ: Ну, она же в Казани жила!

ИШ: Нет, она жила в Москве всю жизнь. Ты имеешь в виду другую Нелли*. Она была артисткой театра Советской армии.

ЛЧ: А я знаю ту Рачевскую, которая была в БДТ в Казани.

ИШ: Нет, она москвичка. Она сама собирается писать какие-то мемуары.

ЛЧ: Ну, если она собирается писать, я ей могу с датировками подсказать что-нибудь. Пусть она со мной хотя бы десять минут поговорит, я хоть выясню, что она знает.

ИШ: Хорошо. Ну, она с ним училась вместе и она знает про него много.

ЛЧ: Ну, ладно, пусть будет так. А она где жила тогда, на Немировича, по-моему, тоже?

ИШ: Нет, на Немировича жила я. А она жила на Рогожке.

ЛЧ: Ну, ладно. А где и как вы познакомились с Рачевской и Новиковой?

ИШ: Новикова была моя подруга, она меня познакомила с Рачевской.

ЛЧ: А Новикову откуда знали?

ИШ: Откуда я помню!? Пятьдесят лет прошло! Но мы очень близкие были подруги.

ЛЧ: А с Рачевской как произошло ваше знакомство?

ИШ: Новикова была с ней подругой. Может, она помнит? Я не помню.

ЛЧ: А когда примерно вы Рачевскую узнали?

ИШ: Что-то в начале шестидесятых. Надо у неё спросить. На Немировича она у нас бывала, я у неё бывала на Рогожке. Но в каком году — это я не могу сказать.

ЛЧ: У Нелли отчество Самуиловна?

ИШ: Да. Она то Семёновна, то Самуиловна… теперь опять Семёновна. У неё отец был еврей, мать русская была. Они очень хорошие были родители.

ЛЧ: Не помните ли какие-нибудь концерты в ВТО?

ИШ: Нет, мы там не были на концертах, они были на втором этаже, а мы были только вот в этом зале, внизу.

ЛЧ: А Высоцкий, кстати, в ВТО не пел?

ИШ: По-моему, нет. Может быть, позже он там давал какие-то концерты. А вот в это время — нет.

ЛЧ: Со дня рождения Свидерского появилась записная книжка, в которой почему-то Свидерский писал Высоцкому — как подарок делал в свой день рождения. Вы не помните такого?

ИШ: Помню я его.

ЛЧ: День рождения-то вы помните. А почему-то у Высоцкого в записной книжке написано рукой Свидерского поздравление Высоцкому, вот такая странность!

ИШ: Ну и что?

ЛЧ: А вы не помните, в связи с чем это могло быть написано?

ИШ: Нет. Ну, он был его приятель.

ЛЧ: Кто ещё был на дне рождения? Не помните?

ИШ: Нет.

ЛЧ: Или там очень мало было народу?

ИШ: Нет, почему мало народу? Кто-то ещё был.

ЛЧ: И сколько вы у Свидерского прожили, просидели?

ИШ: Не знаю. По-моему, всю ночь мы там сидели, долго.

ЛЧ: Всего-то? А Свидерский мне рассказывал, что чуть ли не неделю!

ИШ: А, может быть, и неделю. Да, что-то мы там застряли.

ЛЧ: Всё-таки он прав был. А от него куда — вы не помните?

ИШ: Ну, я там рядом жила. А куда же ещё?

ЛЧ: А где Аркадий тогда жил?

ИШ: Это было — угол Цветного бульвара и, по-моему, Петровского. Если от Центрального рынка идти — и направо, угол этот.

ЛЧ: Колобовские переулки там есть.

ИШ: Да, где-то там.

ЛЧ: Кроме Свидерского, у кого вы с Высоцким могли остаться ночевать?

ИШ: У каких-то приятелей, в каких-то коммунальных квартирах. Где можно было остаться — там и оставались.

ЛЧ: Не помните, у кого?

ИШ: У подруги моей один раз ночевали, сотрудницы моей, когда уже ну вообще некуда было деваться совершенно! Не знаю, сейчас жива она? Она старше меня, и я не знаю, как она.

ЛЧ: Лебедева которая?

ИШ: Нет, это Денисенко Галя, мы работали вместе в «Просвещении». Она жила одна. Мы с Володей были у неё всего раза три.

ЛЧ: Имеется в виду ночевали?

ИШ: Да. Может быть, она ещё что вспомнит?

ЛЧ: Где она жила?

ИШ: В конце Кутузовского. И мы добирались без звонка, и ей в окно бросали камушки. Она давно мне не звонила. Она такая скромная женщина.

ЛЧ: И она вас пустила, открыла всё-таки, да?

ИШ: Ну что мы, на улице будем, что ли? Холодно ведь!

ЛЧ: Я к тому, что её могло дома не оказаться, и так далее. А метро там было: «Пионерская» уже была.

ИШ: Как-то добрались. Это тоже коммунальная квартира.

ЛЧ: Но Галина Сергеевна говорит мне, что вы с Высоцким были у неё не три раза, как вы говорите, а регулярно!*

ИШ: Да?

ЛЧ: До такой степени, что соседи жаловались!

ИШ: Да. (Смеётся.) Она помнит, а я не помню.

ЛЧ: Она права?

ИШ: Она одна жила, поэтому можно было.

ЛЧ: Даже она такой эпизод напомнила, что как-то вы с ним сидели в подъезде, он на гитаре что-то пел, и она вышла — вас запускала, а его выгоняла. Было такое?

ИШ: Да.

ЛЧ: Ещё она говорит, что вы с ним очень часто бывали и ночевали у Тамары Павловны вдвоём.

ИШ: Она жила в Марьиной роще, рядом с нашим издательством.

ЛЧ: Прямо в 3-м проезде Марьиной рощи?

ИШ: Да. Там такие были домики двухэтажные. Возможно, что бывали. Ну, не могу же я вспомнить все места, где мы с ним бывали! Тамара Павловна очень хорошая была женщина, мы с ней очень дружили.

ЛЧ: Да, как мне показалось, очень весёлая.

ИШ: Да, она всегда была оптимисткой, несмотря на тяжёлую жизнь. Тогда у неё была фамилия Здоровьева. И её фамилия была в «Родных речах» в выходных данных. А потом она вышла замуж за грузина, который был таким проходимцем! И взяла его фамилию.

ЛЧ: Когда она вышла замуж, в 70-х уже?

ИШ: Нет, раньше. В 70-х я ушла оттуда. По-моему, перед моим уходом из «Просвещения». Она уже была зрелая женщина, в возрасте. Зачем она брала его фамилию?

ЛЧ: Так вот Галина Сергеевна говорит, что когда вы пропали, вы были то у неё, то у Тамары Павловны.

ИШ: У неё тоже бывали.

ЛЧ: Ещё она говорит, что группа таганцев с Высоцким в том числе, выступала в «Просвещении».

ИШ: Угу. Ну, значит, группа была. Я их не помню никого.

ЛЧ: И что это было устроено благодаря вам.

ИШ: Вряд ли.

ЛЧ: Она ещё сказала, что они пели пародии на эстрадные песни. А не как обычно, когда они всегда показывали отрывки из спектаклей. Вы помните, чтобы существовали эти пародии?

ИШ: Нет. Галя ещё кое-что путает: что моё пропадание с кем-то другим связано, но это было связано именно с Высоцким!* Главный редактор сильно волновался. Он Галку вызвал и спросил: «Где Ира?» Это было событие — чтоб главный редактор вызывал простого работника. Вызвал через секретаря её.

ЛЧ: А почему именно её?

ИШ: Ну, мы подруги были.

ЛЧ: Она была ваша главная подруга там?

ИШ: Она и Тамара — все мы были близкие подруги.

ЛЧ: А как фамилия главного редактора?

ИШ: Юрий Вишняков. Он потом погиб: его отправили в Африку. Видимо, его убили. Он за мной очень ухаживал. И вдруг я пропала!

ЛЧ: Ухаживал тогда же?

ИШ: Перед Высоцким. Он же меня и перевёл на должность младшего редактора. И всячески за мной ухлёстывал.

ЛЧ: А вам не знаком такой номер: Б-9-98-79?

ИШ: В смысле, телефон, что ли?

ЛЧ: Телефон, да.

ИШ: Не знаю. Так — чего-то знакомое, но точно не могу сказать.

ЛЧ: Ну, вот в его записной книжке написано, что это Шалаева Ира.

ИШ: А! Ну, значит, это может быть мой телефон.

ЛЧ: Вроде бы домашний.

ИШ: На Немировича, да.

ЛЧ: Как вы думаете, когда он мог записать в блокнот ваши телефоны, сразу при знакомстве?

ИШ: Не знаю. Мой телефон он запомнил, вот когда мы были на этой вечеринке, где он пел. Не записывал, он запомнил. Потом, может быть, записал.

ЛЧ: Ну, у него ж и домашний и рабочий ваш записан, значит, как-то всё равно он их записал!

ИШ: Ну, мы же и общались, на работу он мне звонил. Я вспомнила: когда мы ехали с концерта в день знакомства, я ему диктовала телефон. Мы ехали в такси, и я сидела у него на коленях.

ЛЧ: Народу было много?

ИШ: Да.

ЛЧ: И он записывал в книжку?

ИШ: Нет, он запоминал.

ЛЧ: Запомнить два телефона — это сложно.

ИШ: Нет, рабочий — это уже потом. А в этот раз он запоминал домашний.

ЛЧ: А куда ехали, не помните?

ИШ: Мы по домам разъезжались.

ЛЧ: А он приходил на работу к вам?

ИШ: Нет. Может быть, куда-то рядом приходил встречать меня. Это в Марьиной роще.

ЛЧ: Ваши с ним отношения определились сразу, прямо сию минуту, да?

ИШ: Да.

ЛЧ: Взаимная симпатия, так скажем?

ИШ: Ну, если он, как только меня увидел, — тут же начал собирать компанию! Но я сначала на него, кстати, не прореагировала, он такой был неказистый, плохо одет — я очень удивилась!

ЛЧ: В своём пиджачке краплёном, да?

ИШ: Да. Он в нём ходил, по-моему, до Марины Влади. И в одних штанах, которые… я тебе рассказывала?

ЛЧ: Нет.

ИШ: Брюки сшил из отцовских военных.

ЛЧ: Он или мачеха?

ИШ: Ну, кто-то сшил.

ЛЧ: Одни единственные во всё время вашего общения?

ИШ: Да. Ботинки были лендлизовские, американские, которые он мечтал поменять с кем-нибудь. Тогда были в моде остроносые. Он просто мечтал с кем-нибудь их поменять.

ЛЧ: Так и не поменял?

ИШ: Нет, никто не соглашался.

ЛЧ: Слишком неравные цены были, наверно?

ИШ: Нет, ну, просто они немодные были в то время, совсем другая форма была ботинок. У него других не было, не на что было купить.


К следующей странице

К содержанию раздела ||||||| К главной странице



© 1991—2024 copyright V.Kovtun, etc.