ЛЧ: А на Зубовском Высоцкий только один раз ночевал?
ИШ: Нет, почему? Он там ночевал несколько раз.
ЛЧ: Но это в пиковых случаях, я так понимаю?
ИШ: Ну, в общем, да. Потому что некуда было деться.
ЛЧ: А к Даниэлю зачем вы приходили?
ИШ: Какие-то юбилеи у него были.
ЛЧ: День рождения, что ли?
ИШ: Да, по-моему, день рождения. Там какое-то сборище было. Он уже такой пришёл — все пьяные, Высоцкий был в стельку, все были в стельку!
ЛЧ: А с Даниэлем он по каким делам мог быть знаком, интересно?
ИШ: Так он был друг Синявского!
ЛЧ: Так это понятно. То есть через Синявского, видимо?
ИШ: Конечно! Они там вместе… Даниэль у Синявского бывал часто.
ЛЧ: А у Даниэля вы всего один раз были?
ИШ: Не могу сказать… по-моему, несколько раз, но точно не помню. Что день рождения был такой бурный — это я помню.
ЛЧ: Именно его день рождения?
ИШ: Да, Даниэля.
ЛЧ: У Даниэля день рождения 15-го ноября.
ИШ: Да. По-моему, это был его юбилей.
ЛЧ: Ну, если юбилей, тогда ему, значит, было сорок лет. Но в этом случае это мог быть ноябрь 65-го*. Могло быть так?
ИШ: Нет.
ЛЧ: Уже не могло. Значит, не его юбилей или что-то другое.
ИШ: Что-то зимой было. Это уже конец 65-го?
ЛЧ: Это уже через год после вашего знакомства, даже чуть больше.
ИШ: Ну, я не могу тебе сказать, Лёва, я не помню этого.
ЛЧ: Но вы не исключаете, что это могло быть через год? То есть после «Стряпухи», после Минска уже?
ИШ: Нет, нет, нет! После «Стряпухи» уже к концу дело шло.
ЛЧ: И после этого вы уже не могли ходить вместе в компании?
ИШ: Нет. В «Стряпухе» он не сам пел песни.
ЛЧ: Да это понятно. Во время озвучания произошёл срыв очередной и поэтому Кеосаян его отстранил от этого дела.
ИШ: Да не было там никакого срыва.
ЛЧ: Да разве?! Был срыв!
ИШ: Не было. Он оттуда приехал совершенно нормальным.
ЛЧ: А у Кеосаяна вы не бывали, который «Стряпуху» снимал?
ИШ: Видимо, нет. Потому что это уже было после. Он после «Стряпухи», по-моему, расписался с Люсей?
ЛЧ: Нет, до. Незадолго до «Стряпухи». А Даниэль не писал Высоцкого, кстати?
ИШ: Может быть, и писал, не знаю.
ЛЧ: При вас такого не было, да?
ИШ: Нет.
ЛЧ: А где Даниэль жил в то время?
ИШ: Он жил где-то в районе Ленинского — это я помню. Мне казалось это очень далеко. Где сейчас примерно дом мебели.
ЛЧ: Это где «Электроника», что ли?
ИШ: Да, да, да.
ЛЧ: Вы часто видели Даниэля у Синявского дома?
ИШ: Ой, я не знаю. Ну, не так часто, потому что я была у него несколько раз буквально. Я помню, Розанова говорила: «Ой, Володя, какое у тебя постоянство вдруг!»
ЛЧ: Это как понять?
ИШ: Часто с одной девушкой приходит. А так он со всеми подругами туда ходил.
ЛЧ: А вы знали Файка Гасанова?
ИШ: Я не помню.
ЛЧ: Это был в то время муж Галины Польских, и он, кстати, погиб в 65-м году. И он Высоцкого очень ценил и пропагандировал, ходил с ним.
ИШ: Не могу сказать.
ЛЧ: А с Высоцким вы не бывали в театре-студии у Яловича, которую они вели с Радомысленским вместе?
ИШ: Нет, нет. Это уже позже, видимо, было.
ЛЧ: Нет, 63-64-й!
ИШ: Может быть, и были где-то, это я просто не помню.
ЛЧ: А вы с Высоцким расстались почему, он так захотел?
ИШ: Ну, что значит «захотел»? Всё это было, понимаешь, эпизодами, то он пропадал, то он появлялся. А потом спутался с Иваненко на гастролях, как я поняла.
ЛЧ: Это гораздо позже было, в 66-м году.
ИШ: Ну, где-то в конце, может быть, не знаю.
ЛЧ: В конце чего?
ИШ: В конце наших отношений. Я уже была замужем, и встретила его на той же улице уже с ней, когда он шёл от Севочки. Он всех туда водил.
ЛЧ: И у вас обида возникла?
ИШ: Да нет, я уже вышла замуж к этому времени. Мы уже зарегистрировали брак.
ЛЧ: Она в театре появилась осенью 66-го.
ИШ: Ну, вот, видимо, тогда я их и встретила. Правда, ещё был летний период.
ЛЧ: А когда вы зарегистрировались?
ИШ: Мы зарегистрировались 15-го апреля. И я их вместе летом встретила там. Он так активно стал спрашивать при ней — как я и чего. Я говорю: «Ничего, замужем, вот квартиру снимаем, здесь не живу почти…» А она так в сторонке стояла и моргала.
ЛЧ: Ха-ха-ха! Понятно. Летом 66-го или 67-го?
ИШ: Нет, я уже была замужем. Наверно, 67-го. А, может, 66-го. Нет, значит, в 67-м, потому что я была уже замужем и жила не там, снимали квартиру. Он шёл от Севочки. Кстати, у Нельки-то был роман с Севочкой!
ЛЧ: А-а-а!
ИШ: Я не знаю, будет она тебе об этом рассказывать?
ЛЧ: Я не понимаю, а что в этом такого опасного? Я думаю, что если был роман, то отношения были более доверительными, и человек может больше знать о каких-то вещах — я вот чем интересуюсь. Идея расстаться была больше с вашей стороны, так?
ИШ: Да нет, как-то само собой это всё закончилось.
ЛЧ: А куда он пропадал? Уезжал, что ли?
ИШ: Нет, просто не появлялся.
ЛЧ: Будучи в Москве?
ИШ: А то он звонил вдруг со съёмок или откуда-то…
ЛЧ: Со «Стряпухи».
ИШ: Да, со «Стряпухи».
ЛЧ: Из Минска?
ИШ: Да.
ЛЧ: Может быть, у вас в памяти спутался Минск и «Стряпуха» — как общий отъезд?
ИШ: Нет.
ИШ: А с Иваненко ты не общаешься?
ЛЧ: Нет, а она не выходит на связь.
ИШ: Интересно, дочка-то его или не его?
ЛЧ: Его.
ИШ: Да?
ЛЧ: Да там видно, что его.
ИШ: На него похожа, да?
ЛЧ: Да, да. А на Таню — нет. Давал ли Володя поводы для ревности?
ИШ: Ты знаешь, как бы тебе сказать… я была очень ревнивая в молодости, но его я совершенно не ревновала, потому что это актёрская среда, все они обнимаются, все целуются.
ЛЧ: А, понятно. Так что, у вас могло и до свадьбы дойти с ним, что ли?
ИШ: Ну, думаю, что нет. Но к своей матери-то он меня таскал. По пьяни, правда.
ЛЧ: Вот как интересно! А мать что?
ИШ: Сказал, что он женится. А мать сказала: «Володя, это уже четвёртый раз! А как же дети?»
ЛЧ: Четвёртый раз? А да, уже двое было тогда, всё правильно. Это он вас таскал, видимо, на улицу Телевидения?
ИШ: Да, да, да.
ЛЧ: Только переехала она туда.
ИШ: Нет, она уже там жила!
ЛЧ: С 63-го года она жила там.
ИШ: Да. В пятиэтажке.
ЛЧ: Да, в пятиэтажке.
ИШ: Снесли её, эту пятиэтажку.
ЛЧ: А когда это примерно было?
ИШ: Ну, так это же было несерьёзно всё, ты же понимаешь!
ЛЧ: Это было в начале вашего знакомства?
ИШ: Нет. Это он уже был в глубоком запое.
ЛЧ: Это зима была?
ИШ: Да, зима. Зима. Но точно когда это было — я не знаю.
ЛЧ: Насчёт четвёртого или пятого раза — это, скорей всего, была хохма, наверно. Явный перебор!
ИШ: Но она мне сама сказала: «В четвёртый раз!» Я Нельку тоже спрашивала, но она не помнит. Вот Новикова, если она жива, она помнит его первый брак с Изой.
ЛЧ: Если вы говорите, это зимой было, то с Люсей они ещё не были расписаны.
ИШ: Нет, нет, с Люсей они расписались уже потом.
ЛЧ: Они расписались в мае.
ИШ: Да.
ЛЧ: Тут путаница насчёт количества женитьб.
ИШ: Я спрошу у Нелли про это, когда я её в следующий раз увижу, и тебе подробно расскажу. Я-то этого не знала, но помню, что такие разговоры были.
ЛЧ: А он вам сообщал, что он расписывается с Люсей?
ИШ: Нет. Потом уже, когда мы с ним встретились весной, — уже кольцо у него увидела. Он же был ещё не разведён с той!
ЛЧ: Да, это так. А Нина Максимовна как вам показалась?
ИШ: Да никак. Ну, нормально она отнеслась, усадила нас чай пить потом. Но она без агрессии. Расстроена, конечно, была, потому что он был не в форме. Сына-то пьяного видеть неприятно.
ИШ: Но потом — двое детей. Я ему говорила: «У тебя же двое детей, тебе их надо как-то узаканивать или что-то там делать!»
ЛЧ: А кольцо он так и не снимал?
ИШ: У него не было кольца, когда мы с ним общались. А потом, когда он расписался, — у него появилось кольцо.
ЛЧ: Ну, соответственно, да. В смысле, после этого сколько вы с ним виделись, «Стряпуха» и Минск — весь этот период и после этого периода?
ИШ: Ну, это уже редкие были случаи.
ЛЧ: То есть он кольцо вообще-то не носил?
ИШ: А я не помню.
ЛЧ: Я почему спрашиваю, потому что есть фотографии то с кольцом, то без кольца. Чтоб датировать их как-то.
ИШ: Нет, это я уже не знаю.
ЛЧ: Просто я точно знаю, когда он его потерял.
ИШ: А он его потерял?
ЛЧ: Да, он на «Вертикали» уронил его в воду в горах. Была у него такая известная подруга Наташа Панова.
ИШ: Наташу Панову я знаю тоже.
ЛЧ: Лично?
ИШ: Ну, так, по каким-то компаниям, где мы с ней были вместе. Она такая кратковременная была подруга.
ЛЧ: Из-за её возлияний он рассорился с ней.
ИШ: Ну, она такая была тусовщица, она проводила время потом с солидными мужиками. И просто когда он узнал, что я знаю этих же мужчин, с которыми Наташа общалась, — очень был возмущён! Там Люсьен был, такой журналист французский.
ЛЧ: Ой, знакомое что-то! Откуда же я знаю? А он вам не объяснял, что слова в «Большом Каретном» имеют другой смысл — «стало всё Пановой там, верь не верь…», не по-новой, а Пановой — Наташе, в смысле?
ИШ: Не знала я этого.
ЛЧ: Он говорил, что там есть такой каламбур у него?
ИШ: Да, может быть… не знаю… да, наверное, может быть.
ЛЧ: Но вы не знаете?
ИШ: Не знаю. Мы как-то встретились: она и мы с Володей.
ЛЧ: Ух ты, как интересно!
ИШ: Было такое дело.
ЛЧ: Где встретились?
ИШ: Где-то на улице, в центре.
ЛЧ: И что при этом происходило?
ИШ: Да ничего. Они просто обнялись, расцеловались — как все актёры делают. И вот он сказал, что это Панова. Я сказала, что я её знаю. Он говорит: «Откуда?» Я говорю: «Да она с этими мужиками тусуется!» Там были богатые мужики в возрасте, но с иномарками в то время! Он сказал: «А ты их знаешь?» Я говорю: «Да!» Он говорит: «Я их тоже знаю…», и очень расстроился.
ЛЧ: А где-то ещё писали его при вас?
ИШ: Я не помню. Ну, писали. Он же очень часто в компаниях пел. Он и любил это, и просили его.
ЛЧ: То есть где угодно это могло быть, да?
ИШ: Да. Когда денег не было, мы с ним ходили по Тверской.
ЛЧ: С какой целью ходили, как понять?
ИШ: Раньше просто гуляли по Тверской, понимаешь? Мы же там жили! Все евреи выползали гулять, грузины. Не как сейчас — все бегут, как угорелые, а тогда просто тихо гуляли по Столешникову, по Тверской. И вот он всё мечтал: «Ну, найди! Есть Маневичи… хоть за десяточку где-нибудь записаться!» — там евреи были, артельщики богатые… мы тоже с ними дружили, Маневич к нам ходил тоже чай пить. Я говорю: «Он тебе не даст десяточку — это точно!» Так что он мог записаться где угодно.
ЛЧ: То есть такое реально происходило — домашние концерты за деньги?
ИШ: Да нет, но он просто думал об этом, мечтал деньги где-то получить.
ЛЧ: А-а-а! Но такого не было?
ИШ: Ну, может быть, и было. Но я не присутствовала при этом.
ЛЧ: То есть во время прогулки он высказал такую мысль?
ИШ: Да.
ЛЧ: А Маркиша знали Вы?
ИШ: Я не помню точно, но, может быть, знала.
ЛЧ: Его песню Высоцкий всё время пел: «Мечется стрелка спидометра…» Жил на улице Горького.
ИШ: Нет, нет. Это уже позже, наверно?
ЛЧ: Нет, именно в те годы.
ИШ: Да? Нет, не знала.
ЛЧ: Кохановский же жил там рядом, на Горького. То есть мать его. Вы не знали об этом тогда?
ИШ: Да нет, были мы у них.
ЛЧ: Приглашал ли вас Высоцкий в какие-то поездки?
ИШ: Да, конечно.
ЛЧ: А куда именно?
ИШ: На север куда-то, на гастроли.
ЛЧ: Так на эти гастроли он всё-таки поехал сам?
ИШ: Нет, не поехал.
ЛЧ: А кто его приглашал, вы не в курсе?
ИШ: С кем-то он договаривался, что уедет и будет там давать концерты. Но всё это было по пьянке, и так несерьёзно.
ЛЧ: Так по пьянке… это при вас с ним человек договаривался или как?
ИШ: Нет. Просто у него какие-то фантазии были в голове.
ЛЧ: А вы Войтенко знали такого?
ИШ: Я не помню.
ЛЧ: Виталий Иванович, концертный администратор крупный. И он его возил, кстати, по Сибири и по Алтаю.
ИШ: Это уже позже было?
ЛЧ: Нет, за два года до вашего знакомства*.
ИШ: Может быть, он именно это имел в виду или что-то… он думал, что он всё бросит, что мы с ним уедем. Но я, конечно, серьёзно к этому не относилась.
ЛЧ: А вас он в каком качестве приглашал?
ИШ: Ну, в качестве спутницы.
ЛЧ: А, понятно, как жена декабриста, да?
ИШ: Да.
ЛЧ: А как долго продолжались эти разговоры?
ИШ: Ну как я могу это всё помнить?
ЛЧ: И вы ещё говорили, что он собирался с группой.
ИШ: Ну, видимо, да. Что-то у него было в воспалённом мозгу.
ЛЧ: Кстати, Абрамова мне говорила, что он искал киноролики именно где-то в этот год для поездки на какие-то гастроли. Действительно, киноролики он хотел найти! Об этой поездке он один раз сказал и забыли, да?
ИШ: Нет, какой-то был период, когда он собирался всё бросить и уехать.
ЛЧ: А бросить из-за чего? Что его здесь не устраивало?
ИШ: Ну, чтобы нам быть вместе.
ЛЧ: А семья как?
ИШ: А что семья? Мы же не говорили о его семье! Детей он не любил, от этого крика детского его переворачивало всего! Видимо, была теснота, ему они мешали творить.
ЛЧ: Да и Абрамова мне говорила, что её родственники его шпыняли.
ИШ: Да.
ЛЧ: То есть его там не устраивало практически всё, я так понимаю?
ИШ: Видимо, ему этот быт не нравился. Ну, что значит быт… я даже не знаю. Ему просто не везло, по-моему, в бабах. Мать к нему не относилась так, как относятся к сыновьям: не было надлежащего ухода за ним.
ЛЧ: А он так и говорил, что он детей не любит?
ИШ: Да. Когда он слышал детский крик — его прямо аж передёргивало!
ЛЧ: И это было главной причиной, видимо, да?
ИШ: Да. Ну, они же орут ночью.
ЛЧ: А вы знали, что Люся лежала в больнице до марта 65-го года?
ИШ: Да, от истощения, по-моему. У неё что-то было.
ЛЧ: После родов, в смысле, да?
ИШ: Не знаю. Но что-то с ней было. Что точно — я не знаю.
ЛЧ: А вы с ним не ездили к ней в больницу?
ИШ: Нет. Мы только ездили, когда она заселялась в новую квартиру на Беговой. Он вещи перевозил, а мы в машине сидели — я и приятели.
ЛЧ: Ха-ха, интересно! Она заселялась на Беговую? Странно, она же там жила!
ИШ: Ну, вот когда именно она туда заселялась. Или вещи он откуда-то перевозил ей. Я не знаю.
ЛЧ: А это, наверно, Трещалов там был, да?
ИШ: Нет, там был актёр Юра Смирнов с нами. Трещалова, по-моему, тогда не было. Трещалова я знала тоже.
ЛЧ: А по каким делам вы его знали?
ИШ: Ну, вместе у него были, где-то там гуляли.
ЛЧ: У Трещалова — возле Рижского вокзала, да?
ИШ: Да, да, да.
ЛЧ: А у Туманишвили бывали? В Арбатских переулках он жил.
ИШ: Может, и бывали, когда деваться было некуда.
ЛЧ: А у Абрикосовых? Тоже на Арбате.
ИШ: Бывали там везде, но точно у кого — я сказать не могу.
ЛЧ: А у Толяна Утевского?
ИШ: Да.
ЛЧ: Уже в новом доме? Возле тюрьмы он жил, да?
ИШ: Я точно не могу тебе сказать. А старый где дом?
ЛЧ: А старый — это этажом выше Кочаряна.
ИШ: Вот, наверно, там.
ЛЧ: Скорее всего, вы путаете, так как он оттуда уехал раньше.
ИШ: Может быть.