Поездка группы артистов Театра на Таганке в Удмуртию, состоявшаяся в конце апреля 1979 года, породила печально знаменитое «ижевское дело», детали которого до сих пор не вполне ясны, хотя написано на эту тему уже достаточно много. Попытаемся на основе фактов, фонограмм и свидетельств очевидцев уточнить событийный ряд выступлений Владимира Высоцкого в городе Глазове, также фигурирующем в деле.
Мнения исследователей и мемуаристов по поводу состоявшихся и не состоявшихся в Глазове концертов расходятся. Нет единства даже в том, прервались эти гастроли по вине Высоцкого или по объективным причинам.
Впервые, если не ошибаюсь, тема выступлений Высоцкого в Глазове прозвучала в воспоминаниях Валерия Янкловича (опубликованных на этом сайте). В частности, он сообщил: «Отработали спектакль — Золотухин, Филатов, Медведев и Межевич уехали, а Володя остался. Но выступать должен был уже в другом городе — Глазове. Я делаю расчеты в Ижевске, вдруг телефонный звонок Высоцкого:
— Срочно приезжай. Здесь творится что-то ужасное!
Еду в Глазов. Ночь, темень, все дороги размыты. Приезжаю в гостиницу — человека, с которым мы договаривались, вообще нет. Другие люди, я их в первый раз вижу. Говорю
— У нас спектакль, мы уезжаем.
— Как это уезжаете?! Срываются концерты!
На следующий день выясняется, что зрителей нет. Дороги размыты, и почти никто приехать не смог. В зале сидели около ста солдат. Хотя была договоренность, что люди все равно приедут, — на подводах.
Короче говоря, Высоцкий все бросает и уезжает».
На публикацию воспоминаний В.Янкловича в газете «Высоцкий: время, наследие, судьба» автор этих строк откликнулся там же полемической статьей «В Глазов — на подводах?». В этой статье я обратил внимание на отдельные несоответствия в рассказе импрессарио В.Высоцкого. Цитирую: «…В нашей республике он провел шесть дней. И было это не «ранней весной 1979 года», как запомнилось Янкловичу, а несколько позже, после 15-летнего юбилея Театра на Таганке, после выступлений в Канаде и США». И далее: «…последняя остановка в моем рассказе — выступления В.С.Высоцкого в Глазове. Чтобы раз и навсегда избавиться от неточностей и ошибок, обратимся снова к прессе. Вот номер «Удмуртской правды» за 25 апреля 1979 года: «29-30 апреля, 1 мая — Удмуртская государственная филармония в Ледовом Дворце спорта города Глазова проводит театрализованные представления «Песня — любовь моя» с участием артистов театра и кино, автора-исполнителя Владимира Высоцкого, артиста Валерия Золотухина, заслуженного артиста СО АССР Аскера Махмудова и ВИА «Поющие электрины. Ведет программу конферансье Владимир Маслов. Начало концертов — 29-30 апреля — 12-00, 15-00, 18-00, 20-30, 1 мая — 15-00, 19-30» (…). Глазов — крупный индустриально-промышленный центр Удмуртии, километрах в двухстах на север от Ижевска. Есть там завод «Химмаш», засекреченный до недавнего времени Чепецкий механический завод, оплот военно-промышленного комплекса, педагогический институт имени В.Г.Короленко. Да и наличие Ледового Дворца спорта «Прогресс», двойника «Ижстали», говорит само за себя. Население Глазова в тот период было более 100 тысяч человек. Ижевск и Глазов соединяет прекрасная автострада…На этом фоне более чем странными кажутся мне слова В.П.Янкловича (…) Хорошо помню, что тогда была достаточно теплая, солнечная погода, на концерты ходили в пиджаках… Также странно, что в стотысячном Глазове не нашлось, если верить Янкловичу, зрителей, которые хотели бы встретиться с Высоцким. Но даже тогда, чтобы не срывать концерты, их легче было привезти на автобусах из Ижевска, а не тащить на подводах из окрестных удмуртских деревень. (…) И потом. Если сначала Высоцкий добрался в Глазов, а потом и Янклович, да еще ночью, в темноте, то почему остальных надо было везти на подводах?!
Завершая этот рассказ о пребывании Высоцкого в Удмуртии, надо отметить, что концерты в Глазове состоялись, а не были сорваны, как говорит В.П.Янклович. Их фонограммы можно найти у многих коллекционеров…»
Так писал я более 15 лет назад, в мае 1992 года.
Тем временем страницах газеты (и сайта) «Высоцкий: время, наследие, судьба» были опубликованы воспоминания адвоката Высоцкого Генриха Падвы: «Концерты, о которых речь, проходили не в Ижевске, а в Глазове — это недалеко. Организовывал их Шеманский, он был помощником Кондакова. И когда у них зашёл разговор об этих концертах, Кондаков сказал: «Не надо. Сборов не будет». Тогда Шеманский и ещё несколько мальчиков решили, что Василий Васильевич стал выживать из ума — чтобы у Высоцкого не было сборов! Но Кондаков не зря считался великим администратором — сборов на самом деле не было. (…) Глазов расположен на двух берегах реки, и во время разлива никакого сообщения между ними нет. Дом культуры — на берегу, где практически отсутствуют жилые дома, поэтому попасть туда можно было только на лодках! Кондаков каким-то образом об этом знал. А мальчики объявили концерты — и прогорели на них. Просто народу было мало. Поэтому украсть что-то было невозможно».
Американский журналист М.Цыбульский, процитировавший в своей книге «Жизнь и путешествия В.Высоцкого» (Ростов-на-Дону, 2004) это свидетельство, сопроводил его комментарием: «Во-первых, концерты проходили не в Доме культуры, как он говорит, а в Ледовом дворце спорта «Прогресс», вмещающем 5 тысяч зрителей. Во-вторых, если на этом берегу реки нет жилых домов, то что-то там все же есть (не в чистом же поле Ледовый дворец стоит), а именно — промышленные предприятия. Представить себе, что из-за разлива реки остановилась вся городская промышленность, конечно же, невозможно. (В нынешней России — да, но ведь не в 1979 году!) В-третьих, по словам Г.Падвы, концерты не принесли сборов. Сохранившиеся же фонограммы свидетельствуют, что зал, по крайней мере, на некоторых выступлениях был полон, это слышно по аплодисментам (понятно, что данное заявление — не столько аргумент, сколько фигура речи, ибо автор не смог бы достоверно определить количество аплодирующих на слух, тем более — не зная места расположения микрофона и акустических параметров помещения. — Ред.). В-четвертых, Высоцкого обязали вернуть деньги за несостоявшиеся выступления, а не потому, что, по словам Г.Падвы, «нечего было украсть». Мне довелось побеседовать с Л.Мухановым, который был на одном из выступлений Высоцкого в Глазове. По его свидетельству, зал Ледового дворца был переполнен, «зрители сидели не только на трибунах, но и в партере, сделанном прямо на льду, который закрыли на время выступлений Высоцкого фанерными щитами».
А вот как Марка Цыбульского дополняет его ижевский коллега Владимир Патрин, в настоящее время являющийся сотрудником пресс-службы МВД Удмуртской республики. С материалами «ижевского дела» он знакомился по долгу службы и посвятил ему проблеме несколько публикаций в прессе, а также документальный фильм. В своей статье «Владимир Высоцкий — «ижевское дело», опубликованной в местном издании «Честь имею», он приводит много любопытных фактов (сейчас В.Патрин находится в служебной командировке в Чечне, поэтому наша личная беседа на эту тему до сих пор не состоялась). «…После удмуртской столицы Высоцкий вместе с ВИА «Поющие электрины», выписанным из Северо-Осетинской филармонии для музыкального сопровождения его песен (на самом деле этот коллектив аккомпанировал Аскеру Махмудову — А.К.), выступал в Глазове. Правда, там администраторы несколько оплошали: заполнить зал в стотысячном городе не смогли даже на четверть. Почему? Во-первых, партийное руководство города отрицательно отнеслось к появлению диссидентского автора (это заведомо неточная формулировка: именно диссидентским автором Высоцкий не считался. — Ред.), во-вторых, свои коррективы внесла погода: в Глазовском районе весной 1979 года случилось наводнение, и многие дороги размыло так, что добраться до места выступления автора было проблематично даже для горожан. Абаеву и Шиманскому, дабы сохранить реноме, пришлось выложить оговоренную ранее сумму фактически из своего кармана.
О событиях, последовавших по окончании последнего концерта с участием барда, повествовал впоследствии один из обвиняемых. Из протокола допроса М.Абаева: «Это было 30 апреля сего года. К Высоцкому толпились девушки за автографами. Нам пришлось подождать. Пока мы ждали, Шиманский куда-то отлучился, и мы с Янкловичем зашли к Высоцкому вдвоем. Здесь я в присутствии Янкловича передал ему сверток с 5000 рублями».
Из протокола допроса В.Янкловича: «Никаких денег я с Абаевым Высоцкому не вручал. Как я уже говорил, мною в Глазове только возвращались ему деньги в сумме 1500 рублей (оплата за сценарий, предназначенная главному режиссеру театра на Таганке Юрию Любимову)».
Из протокола допроса В.Высоцкого: «Поездка в г. Ижевск и Глазов была предпринята нами, чтобы сделать прибыль для театра. Этой поездкой мы освободили театр от 28 выездных спектаклей… Перед поездкой в Удмуртию со мной никакого разговора о выплате мне дополнительного вознаграждения не было. Никто мне ничего не обещал. Мне зачитаны показания Абаева, где он говорит, что в Глазове он вместе с Янкловичем передал мне 5000 рублей. Я никаких денег от него не получал… Думаю, что он и другие обвиняемые по делу просто хотят облегчить свою участь, сыграть на моем имени, его популярности».
Прервемся на этом месте и обратим внимание на следующий факт: администратор Абаев называет конкретную дату передачи денег — 30 апреля, «после последнего концерта». Таким образом, можно с достаточной долей уверенности предположить, что в таком случае несостоявшиеся концерты могли быть отменены только 1 мая, а значит, их планировалось всего два..
«…Этот примечательный допрос, — продолжает Владимир Патрин, — состоявшийся 25 сентября 1979 года в Тбилиси в гостинице «Аджария», вел мало кому известный тогда старший лейтенант Михаил Воробьев (ставший впоследствии Первым заместителем министра МВД Удмуртской республики). Вот как он описывает ту встречу.
— По прилету в столицу Грузии я сразу же прибыл в местное ГУВД и объяснил руководству цель своего визита. Мне в помощники дали следователя Алика Степаняна, который, кстати, оказался большим знатоком творчества Высоцкого. Узнав гостиницу, где проживают таганковцы, мы пришли туда в 10 часов. Поднялись в номер Высоцкого, постучали. Нам никто не ответил, но дверь оказалась открытой. Тогда мы вошли в номер, навстречу нам вышел Владимир Семенович, завернутый в простыню, и спросил: «Что вы, мужики, хотите?» По всей видимости, он принял нас за поклонников, которым нужны автографы. Я кратко объяснил ему цель нашего «вторжения», на что он ответил, что в связи с напряженным режимом работы лег спать очень поздно, в 4 часа, и попросил подъехать нас часика через два… В назначенное время мы со Степаняном вновь вошли в тот же номер. Там находились Высоцкий и Валерий Янклович — главный администратор театра. Допросили обоих. (судя по протоколу, факсимильно воспроизведенному в публикации В.Патрина, допрос продолжался с 12-00 до 18-50 — А.К.) Высоцкий понимал, что раз фамилия присутствует в материалах дела, то и протокол с его показаниями должен там присутствовать. Я видел, что Владимир Семенович очень переживал этот эпизод своей биографии. Он просил меня, чтобы его не вызывали в Ижевск на судебный процесс, при этом говорил так: «Ты понимаешь, вот буквально заканчиваются мои съемки в фильме «Место встречи изменить нельзя», где я сыграл роль следователя. Как же я, сыгравший такую роль, окажусь в судебном заседании в противоположной роли?» Время моего пребывания в Тбилиси было ограничено, на следующий день надо было улетать обратно в Удмуртию, а так хотелось попасть на спектакль таганковцев. И, несмотря на аншлаг, Алик все же через Высоцкого достал билеты». (Воспоминания А.Степаняна также публиковались нами. — Ред.).
Приведу еще один факт, который, пожалуй, имеет отношение к разговору (пусть и косвенное). Году в 1987-88 автору этих строк довелось общаться со старшим следователем прокуратуры Удмуртии. Звали этого человека, если не ошибаюсь, Павел Иванович. Разговор наш — точнее, допрос — касался дела убитого в собственной квартире ленинградского коллекционера К., с которым я был знаком по переписке.
И уже после всего, как говорится, когда мы вышли перекурить, Павел Иванович, обратив внимание на обилие фотографий Высоцкого в моей комнате, рассказал, что в период, соответствующий «ижевскому делу», а еще точнее, в марте 1980 года, он работал в секретариате министра МВД Удмуртии. Как-то раз, зайдя в один из кабинетов, Павел Иванович увидел там Высоцкого, к которому присутствующие обращались не иначе как к Жеглову. По рассказу моего собеседника (не производившего, кстати, впечатления байки «для красного словца»), выходило, что Высоцкий инкогнито прилетал в Ижевск на один день давать показания в рамках «ижевского дела». Более того, в апреле-мае 1980 года Павел Иванович был направлен на учебу в Ташкентскую школу милиции, а там в это время выступал Высоцкий и на одном из концертов узнал его, они даже разговаривали после выступления.
Естественно, меня этот рассказ заинтересовал, мы договорились встретиться позднее, но встреча не состоялась. Фамилию своего собеседника я, к сожалению, забыл, попытки разыскать его через отдел кадров МВД результатов не принесли. В ту пору Павел Иванович собирался в командировку в Нагорный Карабах, где начался межнациональный конфликт…
Сменим, как говорится, тональность повествования. Я вижу как минимум два объяснения тому, что гастроли Высоцкого в Глазове закончились относительной неудачей.
Первое заключается в том, что рекламные объявления появились в прессе лишь за три дня до концертов, и поэтому билеты просто могли не успеть распространить. Ведь и в более «продвинутом» Ижевске, как я хорошо помню, в зале Ледового дворца «Ижсталь» было достаточно свободных мест, а билеты можно было приобрести без всяких затруднений. В отличие, скажем, от небольшого украинского города Шостка, где, помнится, в марте 1978 года нужно было выстоять серьезную очередь, чтобы попасть на концерт Высоцкого.
Но это всего лишь догадка, а вторая версия базируется на словах самого Владимира Высоцкого. На фонограмме одного из концертов Высоцкого в Глазове мое внимание привлекла внимание следующая фраза: «…Начал я с песни нарочно, для того, чтобы у вас исчезли последние сомнения в том, что к вам приехал тот, кого вы ждете, да? Потому что здесь, говорят, до сих пор не верят (выделено мной — А.К.). Ну, я надеюсь, что, когда я уеду, все поверят (выделено мной — А.К.) и придут на выступление». И далее, в финале встречи: «Спасибо! Благодарю вас. Вы были очень дисциплинированны во время выступлений (намек на солдат в зале? — А.К.), поэтому мы ничего не нарушили, встретились, как будто бы дома, за столом. Правда, без водки, потому что с водкой-то это проще, конечно, после второй-третьей и так все друг друга любят, потом, после пятой, все вместе поют. Но у нас все равно было сегодня хорошо, и это первое выступление в вашем городе, где такое неверие (выделено мной — А.К.) существует, что к вам приедет кто-нибудь действительно, кого вы ждете. Мы еще будем сегодня, завтра здесь…»
Это выступление любопытно еще одним фрагментом, о котором чуть позже, а пока можно предположить, что провинциальный глазовский зритель действительно мог не поверить, что к ним может приехать такая популярная личность, как Владимир Высоцкий.
С другой стороны, известные на сегодняшний день глазовские фотографии Высоцкого, сделанные неизвестными нам авторами, доказывают, что концертов состоялось не один и не два (на это обращал внимание и Цыбульский). Более того, в домашней библиотеке Высоцкого сохранилась книга Н.С.Лескова «Повести и рассказы», надписанная любимому артисту одной из жительниц города Глазова. Автограф прост: «Владимиру Высоцкому — человеку. Ольга Татаринцева. 30.4.1979. Глазов» («Артисту и поэту Владимиру Высоцкому» — 109 книг из библиотеки В.С. Высоцкого / Сост. А.Крылов. — Советская библиография. — 1991. № 3.).
И еще. Выступая в Глазове, Высоцкий предварил редко исполнявшуюся «Балладу о любви» следующими словами: «Специально для женщин. Завтра 1 мая — надо и им что-нибудь приятное. Не только же на 8 марта, верно?» А теперь вернемся к фонограмме концерта.
Вот что говорил Владимир Высоцкий в апреле 1979 года: «У меня очень много песен серьезных, написанных в шуточной манере, и я сегодня буду чередовать, и сегодня вам покажу и новые и старые, и для любителей, которые знают почти все мои песни наизусть. Они уже приходили сегодня в гостиницу» (выделено мной — А.К.). Так получил еще одно подтверждение факт, известный мне с 1982 года, когда я познакомился с членами КСП из Нижнего Тагила, которые приезжали в Ижевск со спектаклем памяти Высоцкого «Нерв». Главную роль в этом спектакле исполнял Евгений Чулков, человек, похожий на Высоцкого не только внешностью, но и голосом. Он рассказывал, что, узнав о выступлениях Владимира Высоцкого в Глазове, с другом специально поехал туда, чтобы побывать на концертах и познакомиться. Даже будто бы Высоцкий показал ему несколько своих коронных аккордов на гитаре. К сожалению, мне тогда не удалось подробнее поговорить с Евгением об этой встрече.
Очень интересно и подробно Глазов образца апреля 1979 года вспоминает другой участник той поездки — Александр Сысоев. Но поскольку его книга «Вспоминая самиздат» достаточно широко известна, не буду на ней подробно останавливаться и скажу только, что Евгений Чулков и Александр Сысоев общались не только с Высоцким (а также записали три концерта и сделали короткую съемку любительской кинокамерой «Кварц»), но и с конферансье Владимиром Масловым. По словам Маслова выходило, что концерты, назначенные на 1 мая, придется отменять, потому что нет сборов.
То есть мы видим, что на основании систематизированных фактов можно сказать, что корректнее было бы вести речь об отмене глазовских выступлений, а не о срыве по вине Высоцкого или чьей-либо еще.
Ну, и самое интересное осталось у меня напоследок. По информации, полученной мной в беседе с жителем Глазова Александром Глезиным, один из вечеров Владимир Высоцкий провел в гостях у работника Чепецкого механического завода Шермана и даже пел свои песни. Так что не исключено, что эта фонограмма сохранилась и когда-нибудь тоже окажется доступной.