— Приходилось слышать, что с Высоцким вы познакомились в Тбилиси — а при каких обстоятельствах?
— Летом 1979 г. там был на гастролях Театр на Таганке. В Тбилиси прилетел следователь из Ижевска: начиналось «ижевское дело». А мой начальник хорошо относился к Высоцкому, и знал о моей симпатии к нему. Поэтому поручил выступить, как говорится, в роли «амортизатора» — проследить, чтобы не было допущено обычной милицейской грубости и так далее.
Ижевский следователь оказался совсем молодым человеком. Потом они даже немного сошлись с Владимиром Семеновичем — в общем, отношения были достаточно лояльными. Этот парень при мне подарил Владимиру фотографию (она должна была сохраниться у него в доме) — на стене тюрьмы надпись: «Вали всё на Высоцкий. Он тебя вытащит». И следователь, да и все, в общем, понимали, что Высоцкий — не преступник.
— Говорят, вы чуть ли не единственный человек, который ни разу не попросил Высоцкого спеть.
— Да, это действительно так. В конце концов он сам сказал: «Алик, ну давай я тебе хоть раз спою!» Это было ещё в Тбилиси, его все зазывали в гости — чтобы пел. А мне, откровенно говоря, казалось, что Володя сам по себе очень интересный человек. Я работал следователем, вёл много разных дел. Володя слушал мои рассказы об этом, как профессионал, задавал вполне квалифицированные вопросы.
— Что за необыкновенное печенье пекла ваша жена? О нём вспоминают многие.
— Из Тбилиси Володя улетел в Пятигорск, потом в Москву, потом были какие-то съёмки... Жена всегда нагружала его всякими вкусными вещами.
А печенье... Оно называется «персики» и выглядит соответственно.
— Что ещё происходило в Тбилиси?
— Как обычно, когда Высоцкий приезжал в другой город, его бесконечно приглашали в гости. Чаще всего он отказывался. Но в то время как раз Верико Анджапаридзе присвоили звание Героя Социалистического труда. На торжество позвали Володю, сказали что всё будет нормально. И он пришёл, а там человек сто сидят с магнитофонами — ждут, когда запоёт Высоцкий. Володя ушёл с половины вечера...
А у меня дома мы, как правило, собирались втроём: Высоцкий, Валерий Павлович Янклович и я. Я всегда стремился, чтобы он отдохнул: видел, как ему доставалось.
Таких вечеров было — раз, два, три, четыре... пять. А потом Володя предложил спеть. Пришёл для этого пешком ко мне домой из гостиницы «Аджария».
— Вы не записывали?
— Конечно, записывал. Но, как назло, пропускал разговоры... Из рассказов Высоцкого помню один: как на какой-то из своих концертов он провёл сотрудника КГБ. который потом сообщил, что Высоцкий на сцене пил коньяк. Хотя в стакане был охлаждённый чай.
Тогда он «обкатывал» одну песню — «Второй «Аэрофлот». А до этого показал мне договор, по которому должен был «Аэрофлот» рекламировать за рубежом ради скидки на билеты. Я говорю: «Хороша реклама! Ты этой песней портишь репутацию нашей авиакомпании...» На что он заметил: «Такая песня — тоже реклама».
Рассказывал громадное количество анекдотов. Ну, например, про Брежнева: «Леонид Ильич, — спрашивают генсека, — почему на вас один ботинок чёрный, а другой красный?» «Вы знаете, — отвечает, — мы этот вопрос даже ставили на Политбюро, да так ничего и не решили. Но у меня и дома так же: один — чёрный, а другой — красный».
Это происходило осенью, я тогда жил и работал в Тбилиси, но уже в 1980-м году переехал в Москву. Володя бывал у нас дома, всегда прекрасно себя чувствовал. Никто его не теребил, никуда не спешил. Общались безо всяких претензий и комплексов.
Однажды Володя попытался каким-то образом ответить на наше гостеприимство — пригласил на пельмени. По-моему, они были магазинными.
— После знакомства в Тбилиси вы практически каждую неделю перезванивались.
— Помню, именно тогда показывали «Место встречи...» Я звонил после каждой серии, Володя спрашивал: «Алик, ну, ты смотришь?» По-моему, фильм ему нравился.
Кстати, про телевидение. В Тбилиси я познакомил Володю с одним шарманщиком. Однажды Высоцкий увидел его в какой-то передаче — и очень обрадовался, сразу же позвонил мне.
— В последние годы Высоцкий трудно сходился с людьми. Как вы думаете, почему у вас сложились хорошие отношения?
— Мне кажется, что хотя тогда Володю окружало большое количество людей, фактически он был очень одинок. Жил совсем в другой плоскости — и интересы людей, которые его окружали, не были его интересами. Единственный человек, который всегда держался рядом — и дядькой, и нянькой, — это Валерий Павлович.
Иногда был просто круговорот людей, которые приходили, уходили, забегали, убегали... Такое впечатление, что проходной двор.
— Теперь мы знаем, с чем это было связано.
— Я бы не хотел говорить на эту тему.
— В начале восьмидесятого года вы приехали на Малую Грузинскую с ящиком хорошего сухого вина. Был славный вечер — один из немногих светлых моментов жизни Высоцкого в последние месяцы. Когда это было?
— Трудно вспомнить точно. Это зима восьмидесятого года. Сразу после дня рождения — значит, начало или середина февраля.
А в июле я находился в Тбилиси в командировке. У меня оставалось несколько дел, которые нельзя было бросить — настолько поджимали сроки. И когда я сообщил о смерти Высоцкого подследственным, они рыдали вместе со мной.
