— Kак в Вашем фильме появились актеры Люся Абрамова и Володя Высоцкий?
— В картине "713-й просит посадку", где я работала вторым режиссером, на главную женскую роль была утверждена актриса Нинель Мышкова. Но она уехала в Киев, попробовалась там в какую-то двухсерийную картину — ей это показалось значительно интереснее нашей работы, и перед началом съемок, когда все актеры были уже утверждены, мы остались без главной актрисы. Надо было в срочном порядке подобрать нужную даму, на поиски которой меня отправили в Москву. Поскольку актерский ансамбль был весь собран, и был очень интересным, задача передо мной стояла непростая.
Первым учреждением, в которое я кинулась, был ВГИК. Поначалу стала смотреть старшекурсников, потому что, согласитесь, дама на такую роль должна быть неизвестной, интересной, "зазывной" — я бы даже сказала. Мне предложили курс... честно говоря, уже не помню, у кого училась Люся. Я увидела барышню высокого роста с очень любопытным лицом, и решила: "Это то, что нам надо!" Мы поговорили, сели в какой-то городской транспорт, поехали к ней домой, предупредили бабушку и маму, и, испросив разрешение во ВГИКе, в этот же день уехали в Ленинград.
Люсин дом показался мне чрезвычайно интересным: мама, по-моему, преподавала, а бабушка осталась в памяти как поразительный представитель петербургской интеллигенции. Мама — мы ведь с Люсей приехали неожиданно — встретила меня в спортивном костюме, небольшого росточка женщина, крепко сколоченная. Я бы сказала по внешнему виду, что она занимается штангой, гирями или чем-то в этом роде.
Она кандидат филологических наук, занималась многими видами спорта, была чемпионом страны по стрельбе. До сих пор выступает на соревнованиях. Мне показывали грамоты, из которых следует, что она в 70 с лишним лет выиграла первенство МФТИ, представляете?
— Не могу представить! Хотя мне тоже "около семидесяти", но представить себе это я не могу.
— Съемки начались. И не где-нибудь, а прямо в аэропорту. В костюм актрисы Мышковой временно была одета дублерша, а кого я привезу — еще никто не знал. Люся примерно на голову выше Мышковой, мы загримировали ее, как сумели, и прямо в гриме и в каком-то костюме поехали на съемочную площадку. Наш режиссер Григорий Георгиевич Никулин и оператор Левитин в один голос сказали: "Быстро в кадр!" Так начался первый съемочный день Люси, которая не знала, куда она едет, "во что" едет — она просто доверилась моему рассказу о нашем будущем фильме.
Володю Высоцкого я нашла раньше: договор на съемки мы с ним подписали еще в июле. Сейчас я прочла о Володе много разных рассказов — и очень хорошо мне знакомых людей, и совершенно незнакомых, которые почему-то оказались "очень близкими его друзьями" и которые "очень хорошо знали его семью, и маму, и папу". Я не могу отнести себя к числу этих людей, потому что занимаюсь, как правило, подбором актеров на новый фильм — для меня это самый интересный процесс: рождение актера. И только в этом качестве я была знакома с Володей.
Как-то была в московском театре Пушкина и обратила внимание на молодого человека с гитарой — у него было очень любопытное, неординарное лицо. Если честно говорить, даже не помню, в каком спектакле я его видела — проходная роль. Вот так и познакомилась с актером этого театра Володей Высоцким, записала его координаты, сказала, что обязательно вызову его на пробу. Всенепременно. Мы с ним распрощались.
Тут же меня встретил Борис Петрович Чирков, с которым я очень много лет была в самых дружеских отношениях — мы даже одно время вместе работали в ленинградском ТЮЗе. Он в это время играл в театре Пушкина. И спросил меня:
— Кого выудила?
— Высоцкого.
— Он парень очень одаренный, но ты с ним натерпишься.
— Ну что ж — не он первый, не он последний, — сказала я.
Володя работал в театре Пушкина только второй сезон, но, очевидно, показал себя в каких-то делах не лучшим образом. Я не стала выяснять, в каких именно, потому что, честно говоря, меня это не волновало: меня интересовал всегда прежде всего сам актер.
Володя приехал на пробы в Ленинград. По-моему, пробовался в один день с Валентином Гафтом. Гафт предполагал играть роль, которую позже отдали Отару Коберидзе — он первым прошел пробу. А вторым пробовался Володя, просто подошел к камере, спел какую-то песню, был очень контактен, очень как-то располагал к себе, и мы все решили: а что нам еще искать? Есть прелестный молодой человек с неординарной внешностью — давайте его и утвердим. И Володя в числе других актеров был утвержден на роль молодого солдата американской морской пехоты.
Григорий Георгиевич Никулин был хорошо подготовлен к этой картине: для меня было совершенно неожиданным — хотя я и давно работаю на киностудии — увидеть такие карты режиссерской разработки. В них точно были указаны кресла в самолете, и кто где сидит, и кто в каком кадре занят. Словом, работать было легко: вечером было точно известно, что мы будет завтра снимать, какой именно кадр — сотый, трехсотый или пятисотый.
— A эта проба Высоцкого сохранилась?
— Думаю, нет. Полагаю, что сохранилась другая проба: много лет спустя мы встретились с Володей в картине "Сладкая женщина", которую делал Владимир Александрович Фетин. Мы тогда очень долго добивались приезда Володи — он в ту пору был занят у Митты в "Арапе" — очень хотели, чтобы он снимался у нас. Володя попробовался — попробовался замечательно! — но снимать его нам не разрешили. Просто не разрешили. А проба была удивительная — настоящая кинопроба, я надеюсь, она сохранилась.
Надо сказать, у нас был такой хороший актерский ансамбль: собрались не просто актеры — люди собрались. Просто поразительно! Все друг друга любили, все друг за другом ухаживали. У нас были и пенсионеры, и молодежь. Многие актеры имели прозвища: артист Барушной назывался "Барушной тип", Ефима Захаровича Копеляна звали "Ефимом Закадровичем", кое-кто из дам назывался у нас "Отаровы вдовы"... А одно прозвище я вам просто не скажу, потому что если вы его услышите, вам просто станет нехорошо. К сожалению, многих из этих актеров уже нет с нами. Например, замечательный актер Аркадий Оберберг, артист еврейского театра. Он уже в то время был на пенсии — поразительный человек! Очень хороший комедийный актер — у нас играл "господина с рыбками".
— Анна Давыдовна, а что вы можете рассказать о знакомстве Володи Высоцкого и Люси Абрамовой?
— Очень трудно говорить о каких-то взаимоотношениях людей, если эти отношения рождаются вне коллектива. Мне кажется, что это никак не входит в функции второго режиссера. И даже первого! Почти все актеры жили в одной гостинице, много общались вне съемочной площадки. Единственное, что мы заметили, — что иногда Люся носила свитер Володи: для утепления, ей было холодно. Нам казалось, что имеет место нормальная человеческая дружба. Во что это выльется дальше — тогда и в голову не приходило, да и времени просто не было смотреть: "а кто там чем занимается"? Мне казалось, что это хорошая дружба, очень чистая, очень нежная. А что происходило у них дальше, я затрудняюсь сказать: вам, очевидно, известны заботы второго режиссера — их невероятно большое количество. Исключительно много объектов внимания... Потом Люся и Володя поженились, у них было двое детей, оба мальчики.
Я до сих пор отношусь к Володе с необыкновенным уважением. Мне кажется, что сейчас вокруг него ходит такое количество небылиц, что... Трудно сказать, справедливо это или несправедливо. На съемочной площадке Володя был одним из "младших", моложе его только Костя Худяков и Ирочка Губанова, и тогда он был невероятно смешливым человеком. Однажды ночью, когда мы снимали очень серьезную сцену — передавали из рук в руки бутылки с горячей водой и все должны были молчать, — Володя сквозь зубы рассказал мужчинам какой-то анекдот, в результате чего все актеры во главе с Ефимом Захаровичем Копеляном, который был тоже невероятно смешливым, просто визжали от смеха.
В то время мы во время съемки писали звук "вчистую", не переозвучивали потом. Григорий Георгиевич злился, а когда ему рассказали "об чем речь" — тоже засмеялся, и все они довольно долго не могли придти в себя...
Я была в курсе всех их дел, все актеры называли меня "мамой".