Я, конечно, иногда покуривал, но в этот раз, по-моему, вышел с яблоком. Нам иногда необходимо побыть на свету, дать передышку глазам. Чтобы не ходить просто так по коридору, взял пожевать яблоко — и вдруг слышу в студии необычный голос, непривычную речь. И вроде говорилось простым языком об обычных вещах, но как-то умно. Зашел туда. Увидел человека невысокого роста, на каблуках, одетого неброско, но добротно (он же из Франции приехал).
Витя Грицюк готовился к съемке, он у нас был начинающим (это сейчас стал известным фотохудожником), я считаю его своим учеником. А Женя Савалов возился с освещением — так старался, что взмок.
Я предложил свою помощь, но незнакомец возразил: «Вы же не знаете, для чего меня снимают». «Для чего бы ни снимали, надо делать это хорошо!» — отвечаю я и начинаю поворачивать ему голову. И тут что-то мне навеяло: необычный голос и поведение... Говорю: «Вам бы немного подучиться — из вас великий артист получился бы!» А Витя отзывает в сторону: «Наум Исаакович, это же Высоцкий!» Меня аж в жар бросило, но я нашелся: «Не обижайтесь! В этом даже что-то есть — не узнав вас, я почувствовал большого артиста!»
Потом он часто к нам заезжал напечатать фотографии, иногда дарил их с автографами. А однажды заведующий предложил нам с Володей: «Ну-ка, я вас вместе сниму». Стали думать, как расположиться. Тогда Володя говорит: «Давайте просто за руки возьмемся!»...
Один раз действительно приходил с гитарой, и Витя играл на ней и пел.
Потом Володя исчез на несколько лет, а когда опять появился, лицо было какое-то нездоровое, пористое. Спрашиваю: «Володя, ты на машине?» (а то сколько раз мы предлагали ему выпить в наши дни рождения, праздники, у него всегда ответ: «Я на машине!»). Оказалось, что на этот раз он без автомобиля. «Ну, — заявляю, — хоть теперь выпей, а то вокруг говорят, что ты алкоголик, а с нами ни разу не выпил!»
Он задумался и отвечает: «Я свои нормы давно выпил». Так я второй раз опростоволосился.
