Этот сайт носит некоммерческий характер. Использование каких бы то ни было материалов сайта в коммерческих целях без письменного разрешения авторов и/или редакции является нарушением юридических и этических норм.
В. Высоцкий
«В младенчестве нас матери пугали...»
Текст воспроизводится по единственной рукописи, находящейся на одном листе с эпиграммами на Д.Финна и С.Бабека. Судя по свидетельству Высоцкого на фонограмме — записи для В.Туманова (зафиксировавшей также посвящение последнему), — он написан после поездки в 1976 г. на золотые прииски. Рукопись частично повреждена растворителем, причём, насколько возможно судить по копии, некоторые из размытых слов наведены Высоцким. Например, восстановлена 1-я строка (ранее, кстати, исправленная на «[В младенчестве] Сибирью нас пугали»), поверх прежней записи вписано: «хотели». Кроме того, судя по характеру чернил, тогда же были дописаны некоторые варианты. При этом некоторые строки (2, 3, 4) изменились по сравнению не только с первоначально записанным текстом, но и с фонограммой. Это позволяет предположить такую последовательность событий: создание рукописи — исполнение — повреждение рукописи — восстановление и повторная правка рукописи.
При подготовке опубликованного здесь текста выбор вариантов делался в пользу «послефонограммного» слоя, а при его отсутствии, в «дофонограммном», — по возможности в соответствии с фонограммой. Строки 15 и 16 в рукописи следуют в обратном порядке, но на фонограмме расположены в той же последовательности, что и в настоящей публикации.
Известная фонограмма является единственной, причём она фиксирует ряд авторских запинок при исполнении. К тому же, для Высоцкого характерно исполнение нечаянно пропущенных им строф не на своих местах (напр., в «Мой друг уедет в Магадан...», «На Тихорецкую...» у Л.Седова (1965)). В этой связи представляется допустимым перемещение строфы VII (записанной в черновике перед строфой VI) не в соответствии с фонограммой (где она предваряет строфу V), а с учётом логической последовательности: «Мерзлота... мой труп... сохранит» — «Нас выгребли бульдозеров ножи» — «нам кости перемыла драга». Тем более, что таким образом как итог дополнительно акцентируется строка «В нас, значит, было золото, братва», несущая немаловажный для автора мотив (ср. с текстом «Друг в порядке...»).
Строфа II с учётом «послефонограммного» варианта её начальной строфы, записанного на полях, в конце повторена публикатором. При этом принимается во внимание, что при авторском исполнении она являлась рефреном.
Варианты в рукописи имеют строки 2: {Стращали баб}ки старые Сибирью и клюкой 1 грозили нам клюкой; {Суля за ослу}шание Сибирь, грозя рукой: 3: {Они в сердцах бранились} и едва ли; 4: {Желали} детям участи такой; 13: Здесь теплые слова не выживают; 17: Но чуден = Но долог = Я чую; 23: подохли = лежали; 34: Должно, в нас было золото, братва. (Фигурными скобками отмечены размытые и не восстановленные слова).
В фонограмме строфы расположены в такой последовательности: I, II-а, III, IV, II-б, VII, V, II, VI, II-в. Варианты — в строках 2-4:
Суля за ослушание Сибирь, грозя рукой.
Они в сердцах бранилась — и едва ли
Желали детям участи такой;
Начальная строка строфы II-а: А мы пошли за так, за четвертак, за ради Бога; строфы II-б: И мы пошли за так, на четвертак, за ради Бога. Строфа II-в имеет вид:
Здесь мы прошли за так, на четвертак, за ради Бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу.
К таким порогам привела дорога.
В какую ж пропасть напоследок прокричу?
Всеволод КОВТУН
В младенчестве нас матери пугали:
Де-плачет, мол, Сибирь по вас, — грозили нам рукой.
Бранили нас нещадно, [но] едва ли
Хотели детям участи такой.
А мы пошли за так, на четвертак, за ради Бога —
В [обход и нап]ролом, и просто пылью по лучу:
К каким порогам приведёт дорога?
В какую пропасть напоследок прокричу?
Мы север свой отыщем без компа'са.
Угрозы матерей мы зазубрили как завет.
И ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Мольбы и стоны здесь не выживают —
Хватает и уносит их позёмка и метель,
Слова и слёзы на лету смерзают, —
Лишь брань и пули настигают цель.
Но чуден звон души моей помина,
И белый день белей, и ночь черней, и суше снег,
И мерзлота надёжней формалина
Мой труп на память сохранит навек.
Я на воспоминания не падок,
Но если занесла судьба — гляди и не тужи:
Мы здесь подохли, вон он — тот распадок;
Нас выгребли бульдозеров ножи.
Про всё писать — не выдержит бумага.
Всё в прошлом, ну а прошлое — быльё и трынь-трава!
Не раз нам кости перемыла драга —
В нас, значит, было золото, братва.
[А сколько нас ушло на четвертак за ради Бога
В обход и напролом, и просто пылью по лучу:
К каким порогам приведёт дорога,
В какую пропасть напоследок прокричу?]